История очередной французской революции - [12]

Присутствие святых отцов в фортах причиняло всем немалое неудобство. Бедняги англичане, будучи протестантами, в особенности подвергались непрестанным мелким гонениям, что приводило в немалую ярость их командующего Дженкинса. И что греха таить, эти бестрепетные воины не слишком-то повиновались дисциплине. Памятуя обычаи старой доброй Англии, они сходились вместе и с проклятиями требовали мяса четыре раза в день, восковые свечи в казармах и непременный портер. За эти требования их поднимали на смех; священники даже призывали их поститься по пятницам, вследствие чего в полку начался настоящий мятеж, и солдаты не прочь были поднять на стенах Парижа четвертое знамя, а именно английское, но гарнизон был слишком силен, и пришлось им сдать свои дубинки; учитывая прошлые заслуги, им было разрешено покинуть форты. И притом, на их же счастье, в чем читатель вскоре сам убедится.

Принц Бэллибеньонский и ирландские войска были размещены в форте, который в угоду им назвали Картофельным, и они устроились там со всеми удобствами, какие позволяли обстоятельства. Принцы получали коньяку сколько душе угодно и коротали время на крепостном валу, играя в кости или в монетку (полупенсовиком, который неведомо каким образом нашелся у одного из них) на крупные суммы, под векселя. Их воины стояли вокруг и с восхищением следили за игрой; то и дело слышалось: "Ого-го, мистер Дэн, вот это бросок!", "Удачи, мистер Пат, выдайте-ка тринадцать!" - и так далее, в том же духе. Но подобное бездействие не могло длиться долго. Ирландцы прослышали о сокровищах, накопленных в Тюильрийском дворце; они вздыхали при мысли о том, как мало звонкой монеты в их прекрасной зеленой стране. Они рвались в бой! И в их головах созрел план...

Глава VIII

Битва между фортами

Утром 26 октября 1884 года его величество Луи-Филипп изволил завтракать, читая газету "Деба" и искренне желая, чтобы то, что говорилось в газете об "азиатской холере в лагере претендента Генриха" и "ветряной оспе, свирепствующей в фортах предателя Бонапарта", оказалось правдой; и каково было его удивление, когда раздался орудийный выстрел; и в тот же миг - трах! - восьмидесятичетырехфунтовое ядро влетело в окно и снесло голову верному мсье де Монталиве, который как раз в этот миг вносил блюдо с горячими пышками.

"Разбитое окно - три франка, - сказал монарх, - и пышки, конечно, тоже пропали!" И он, брюзжа, уселся за стол. Ах, король Луи-Филипп, этот выстрел стоил тебе дороже оконного стекла - дороже блюда с пышками, - он стоил тебе прекрасного королевства и пятидесяти миллионов налогоплательщиков.

Пушка выпалила с Картофельного форта.

- Боже праведный! - в бешенстве сказал командующий фортом ирландскому принцу. - Что вы наделали, ваше высочество?

- Тьфу! - отвечал тот. - Просто мы с Доннегалом увидели воробья на крыше Тюильри и решили пальнуть по нему, только и всего.

"Ур-р-ра-а! Ложись!" - закричали тут бесстрашные ирландцы; ибо в этот миг один из снарядов Пехена ударил в контрэскарп люнета, где они стояли, и равелин с несколькими амбразурами взлетел на воздух.

Двадцать третий форт, сохранявший верность Луи-Филиппу, видя, что Двадцать четвертый, или Картофельный, обстреливает Тюильри, незамедлительно открыл ответный огонь из своих орудий, обрушив его на форт приверженцев Бурбонов. Видя это, Двадцать второй форт, где засели сторонники императора, принялся поливать огнем Двадцать третий. Двадцать первый обстрелял Двадцать второй; и через четверть часа вся обширная линия укрепления была в огне, сверкала, ревела, гремела, трещала, палила самым основательным образом. Можно не сомневаться, что никогда ни до, ни после этого мир не слышал такого дикого шума. Представьте себе яростный грохот двадцати четырех тысяч пушек. Представьте небо, покрытое багровым заревом сотен тысяч сверкающих бронзовых метеоров; воздух, в котором повисла непроницаемая завеса дыма, - чуть ли не всю вселенную в огне! Ибо грохот канонады был слышен даже на вершине Анд, от него вылетели стекла в трех окнах на английской фабрике в Кантоне. Бах, бах, бах! Три дня не стихало это гигантское - я бы сказал циклопическое побоище. Бах, бах, бах, трах! Ядра носились повсюду: они метались, сшибались в поднебесье и вновь падали, свистя, вертясь, круша, на те же форты, с которых были пущены! Трах, трах, трах - тар-р-рарах!

На второй день можно было бы увидеть (если бы позволил дым), людей, собирающихся у ворот Картофельного форта, и услышать (если бы не мешал оглушительный грохот канонады), как они обмениваются таинственными сигналами. "Том", - послышался шепот. "Стил", - глухо донеслось в ответ. (Просто поразительно, как человеческий шепот способен перекрыть рев стихий!) Это собиралась Ирландская бригада. "Ну, ребята, теперь или никогда!" сказали им их вожди; и, сунув свои глиняные трубки в рот, они тайно прокрались в траншеи, не обращая внимания на осколки стекла и обломки стальных клинков; потом вылезли из траншей; бесшумно построились в боевой порядок и двинулись на Париж/Они знали, что войдут туда незаметно, - и в самом деле, никто не обратил внимания на их отсутствие.