История о высоком напряжении - [4]

— Такого города нет. Может быть, вы имеете в виду Млынув?

Осецкий смешался.

— Мне говорили… немецкое название… кажется, Muehlau.

— Да. Именно так. Это Млынув.

— Самоуправство низших административных чиновников не знает границ, — добавил второй, в светлых роговых очках.

Мисько уже собрался уезжать, но инженер высунулся из машины. «Может, это комиссия?» — промелькнуло у него в голове.

— Так вы едете в Млынув?

— Объезжаем все воеводство, — сказал тот, что в очках.

А второй добавил:

— Мы топонимисты.

Услышав это необычное слово, обеспокоенный инженер открыл дверцу, поклонился и представился:

— Осецкий.

— Шимковский.

— Негло.

— А что вы будете… э-э-э… то есть какие у вас планы? — вопрошал инженер. «Что за странное слово?» — удивлялся он.

— В связи с царящим в местной ономастике хаосом мы делегированы из министерства для сбора информации.

Осецкий до такой степени терялся в догадках, что решил отказаться от дипломатии.

— А может быть… вы… то есть… по делам электростанции в Милуве, то есть в Млынуве, — поправил себя он, поймав испепеляющий взгляд типа в очках, — или в каком качестве?..

— Почему нас должна интересовать какая-то электростанция? — с бесконечным презрением изрек тот, что пониже. — Ведь доктор Негло ясно сказал вам, что мы занимаемся исключительно топонимикой.

— А, я не расслышал; если так, извините. Удачи вам! — Осецкий сел, Мисько дал газу, и они поехали.

Долгое время царило молчание. Они миновали руины фабрики, свалку гигантских труб, обломки которых валялись по полям, замедлили ход на объездном пути, машина подпрыгивала на выбоинах, а затем снова выехала на дорогу.

— Я знаю этих типов, — сказал шофер.

Осецкий постыдился признаться, что не понял, чем занимаются встреченные господа, а потому промолчал.

— Везде головы дурят. Те уж напишут все названия, бургомистр уже таблички вывесит, вот, мол, Милув, а эти приезжают, бумагу везут с печатью, и превращается в Млынув.

— Так они устанавливают названия населенных пунктов? — догадался наконец Осецкий.

— Ну да. Но машина у них, холера ясна! — добавил он, потому что как раз сзади раздался протяжный сигнал и «бьюик» топономистов пролетел мимо них, засвистел шинами на повороте и исчез из виду.

В полдень они въехали в Млынув. Впрочем, некоторые информационные таблички называли город Милувом, а несколько старых объявлений именовали населенный пункт Милувкой. Осецкий пошел чего-нибудь перекусить и привести себя в порядок после путешествия. Мисько, верный друг автомобиля, сначала напоил мотор, а потом уже удовлетворил потребности собственного тела. Встретились они, когда уже начало смеркаться. У Осецкого был деловой вид. За ним шел высокий мужчина в военном шлеме, еще один с маленькой трубочкой и — чуть позади — молодой, очень словоохотливый человек с белеющим пробором на голове и толстым блокнотом в руке.

— Поедем до электростанции — это ведь рядом, за городом, не так ли? — обратился инженер к мужчине с трубочкой, который поддакнул, выпустив большой клуб дыма.

Рессоры заскрипели, когда все уселись. Мисько осторожно завел мотор, и машина тронулась.

Вскоре «опель» остановился перед низкой стеной. У распахнутых ворот, створки которых вросли в землю, лежала полосатая караульная будка. Дальше тянулись плоские низкие строения из красного кирпича, груды вырванных толстых кабелей, какие-то башенки и столбы, а над всем этим возвышалась высокая коническая труба с выщербленной снарядом верхушкой.

Мисько выкурил три сигареты, продул бензопровод и два раза приложился к новой, полной бутылке, которой затарился в Млынуве, пока дожидался возвращения группы. Теперь первым шел мужчина с трубочкой, за ним тот, что в шлеме, а инженер ступал в задумчивости, иногда спотыкаясь, и, сунув одну руку в карман, размахивал большим листом и вообще словно света белого не видел.

— Так как вы считаете, господин инженер, можно рассчитывать, что станция будет восстановлена к началу года? — вопрошал третий, прижимая к груди толстый блокнот.

У него была патентованная немецкая авторучка, которая отказывалась писать; он ее постоянно слюнил и в результате выглядел так, будто наелся ежевики.

— Откуда я могу знать? О, люди, люди, — качал головой Осецкий, рассеянно пытаясь открыть левую дверцу автомобиля, которая (и он об этом хорошо знал) была закрыта «навсегда». Наконец с помощью шофера он забрался в машину.

— Но пресса должна быть проинформирована, — сетовал юноша с блокнотом. — Пресса, — добавил он, — необычайно важна.

Это оригинальное утверждение не возбудило интереса у Осецкого.

— Все хорошо, — говорил он, пытаясь пристроить портфель за спиной, — но где эти главные рубильники? Не понимаю, кому они могли понадобиться. Ну ладно предохранители… или эти лампы. Но рубильники… нельзя ли выяснить, кто их мог забрать?

Блондин в шлеме ловко плюнул через дырку в окне.

— Видимо, кому-то понадобились.

— Не говорите глупостей. Переключатели на шесть тысяч вольт?

— Вся коммутаторная… это чистая могила, — согласился мужчина с трубочкой. — Но я вам скажу, что половина всего находится здесь, в округе.

— Не успели вывезти, да?

— Куда?

— А эти немцы тоже… нет, запором они не страдали, — сказал Осецкий с юмором висельника. — Что они там натворили… Kulturvolk