История о разрушении Трои - [7]

Троил один раз упоминается у Гомера[50]: Приам, перечисляя своих погибших сыновей, говорит о нем как о мужественном воине. Развитие традиции, начинавшейся с «Киприй», привело к распространению совсем другого образа Троила, юного и прекрасного, спасавшегося бегством от напавшего на него Ахилла[51], и жестоко убитого им в храме или казненного на глазах Приама и Гекубы, как у Диктиса (IV. 9). Юность и красота Троила подсказали версию о любви к нему Ахилла[52]. Дарет неожиданно отказывается от этой трактовки и изображает Троила лучшим троянским воином, мужественным и чрезвычайно воинственным (гл. 31), равным Гектору и играющим важнейшую роль в ходе войны после его смерти. С «Историей» в этом перекликается только версия Цеца[53], у которого Троил также изображен взрослым мужчиной, носящим бороду и погибающим в схватке с Ахиллом уже в конце войны. Из «Истории» образ мужественного Троила проник через «Роман о Трое» Бенуа де Сент-Мора в новую европейскую литературу, в частности в произведения Чосера и Шекспира (см. ниже).

Переделка традиционного сюжета

Хотя комплект фигур почти не изменился, сыгранная ими партия довольно неожиданна. Дарет разрушает весь сюжет «Илиады», к которой спереди и сзади пристраивались киклические поэмы, и выстраивает весь ход войны наново.

Изложим вкратце интригу «Илиады», чтобы проще было проследить ее изменение Даретом: Ахилл прекращает участвовать в боях, разгневавшись на Агамемнона из-за отобранной Брисеиды; поэтому троянцы под предводительством Гектора побеждают в нескольких боях, и, когда они чуть не поджигают корабли, Ахилл соглашается послать в бой Патрокла с мирмидонянами, которого убивает Гектор (отомстивший ему за смерть Сарпедона, которому Патрокл мстил за смерть Тлеполема); Ахилл выходит в бой отомстить за Патрокла, убивает Гектора и затем, неожиданно смирив свой гордый и капризный нрав, отдает его тело беззащитному Приаму.

Во-первых, Дарет устраняет причину «гнева», то есть неучастия Ахилла в боях; Брисеида выпадает из «Истории» полностью; ссора с Агамемноном уступает место подчеркнутой симпатии к нему. Однако само неучастие в боях остается; его новая причина — любовь к Поликсене, неизвестная Гомеру и вообще появившаяся в литературе достаточно поздно. Менее удачна модификация Даретом «отречения от гнева»; поскольку Патрокл — во имя разрушения гомеровской фабулы — убит в первой же битве, Ахилл выходит в бой, мстя за мирмидонян, посланных им против чуть не сжегших корабли троянцев, которыми предводительствует, однако, уже не давно убитый Гектор, а Троил (и именно за Троила и мстит Ахиллу Гекуба, заманивая его в смертельную ловушку). Устраняется и развязка «Илиады», которая вызвала бы противоречие не столько в образе Ахилла, как у Гомера, сколько в даретовском образе гордого и воинственного Приама.

Гомеровская цепочка мести «Тлеполем — Сарпедон — Патрокл — Гектор — Ахилл» дважды прерывается: Тлеполема убивает Сарпедон, но Сарпедона — Паламед, а Паламеда — Александр. Патрокла убивает Гектор, но не за смерть Сарпедона, а Гектора — Ахилл, но не за смерть Патрокла. Как того требует здравый смысл (и как предполагает новейшая гомеровская критика относительно ранних стадий троянского эпоса), поединок Менелая и Париса происходит в начале войны, а прощание Гектора с Андромахой — в день его смерти.

Помимо этого, чтобы заполнить событиями все десять лет, Дарет все время смешивает события «Илиады» с событиями киклических поэм; традиционное распределение событий было крайне неравномерным: за первые девять лет (охваченные «Киприями») не произошло практически ничего (кроме гибели Троила и Паламеда), зато последний год, описанный «Илиадой» и еще полудюжиной поэм, перенасыщен событиями и персонажами[54]. У Дарета же Паламед и Троил (место которых в традиции — до «Илиады») и Мемнон (место которого — после нее) действуют на протяжении всей войны.

«История» делится на две, почти равные части; первая (главы 1—18) подробно и издалека описывает причины войны и подготовку к ней, завершаясь каталогами; в этой части мы чаще имеем дело с подбором уже существовавших версий и с их дополнением, чем с решительными переделками; вторая часть описывает саму войну, радикально меняя ее ход, и завершается описанием решения греками судьбы оставшихся в живых троянцев и их отплытия. Последствия войны, так называемые «Возвращения», многократно и подробно описывавшиеся в греческой литературе, совершенно не интересуют автора, что придает финалу величавую лаконичность: Троя пала, и история о ней закончена; можно только подсчитать убитых и уцелевших, что делает автор в последней главе. Перечислим основные события «Истории», обращая внимание на выбор Даретом нестандартных версий или на изобретение им новых.

Поиски первопричины Троянской войны уводят Дарета дальше, чем Диктиса или Филострата: он связывает похищение Елены с похищением Гесионы и через него приходит ко взятию Трои при Лаомедонте и к походу аргонавтов. Обычно столкновение Геракла с Лаомедонтом и взятие им Трои не связаны с походом аргонавтов. Соединены они лишь у Диодора Сицилийского (пересказывающего Дионисия Скитобрахиона) и у Гигина. О желании Приама вернуть Гесиону и о связи его с похищением Елены знает только Сервий. Таким образом, в изложении Дарета выбраны именно те версии, которые позволяют сделать цепочку причин возможно более длинной. Та же тенденция видна в увязывании эпизода встречи Телефа и Тевтранта (гл. 16) в Мизии с посещением ее Гераклом. Но здесь автор проявляет не знание редких версий, как ранее, а наоборот, определенное невежество или небрежность, так как Геракл, по его словам, победил в Мизии царя Диомеда, правившего, вообще-то, во Фракии. Автор подставляет хорошо известных ему героев на место малоизвестных, заменяя Оикла, охранявшего корабли Геракла во время его боя с Лаомедонтом, на Нестора и Диоскуров, одновременно сокращая тем временной промежуток между первым и вторым взятием Трои. Краткость прошедшего времени отражается и в том, что Геракл перед своим походом объезжает тех же пятерых вождей, что и Антенор перед похищением Елены (Пелея, Теламона, Нестора и Диоскуров — гл. 3, 5): это только то время, которое понадобилось Приаму для возведения новых стен города. Посольство Антенора, изобретенное Даретом, также служит тому, чтобы более тесно связать похищение Елены и Троянскую войну с похищением Гесионы. Однако впоследствии, при описании плавания Париса, о Гесионе вновь забывают и Приам, и автор «Истории», теряя ту связку, которая и привела его к описанию всех предшествующих событий. Эта непоследовательность Дарета заставила следующего ему Драконтия изобразить дело так, будто бы настоящей причиной плавания являлось только желание Париса, а возвращение Гесионы — лишь предлогом, придуманным специально для этого случая. Другая непоследовательность состоит в том, что автор, решив сначала отказаться от малоизвестной Авлиды, как места сбора войска, ради Афин, где, с его точки зрения, было бы естественно собираться общегреческому ополчению (гл. 14), потом забывает об этом и заставляет их после бури вернуться все-таки в Авлиду (гл. 15).