История новой Москвы, или Кому ставим памятник - [29]
Вместе с заболоченным устьем ручья Чарторыя новое ограждение, усиленное знаменитой Семиверхой башней, прочно перекрыло пути кочевникам. С тех пор их путь лежал через Арбат. Отсюда ждали нашествия, по этой дороге их обращали в бегство, отнимая по пути награбленное добро и пленных. «Страдный путь», как говорили во времена Василия III, отца Ивана Грозного. В церкви Бориса и Глеба, у Арбатских ворот служили напутственные молебны, здесь же благовест сообщал о благодарственном молебне по случаю возвращения войска.
Когда Суворов говорил, что родился «на ратном пути», генералиссимус не преувеличивал: место его рождения – участок домовладения № 12, прикрытый очередным разухабистым кабаком-рестораном и… покрытой расписанными плитками стеной в стиле «Стены Цоя». В левой ее части появилась памятная доска, освященная патриархом в присутствии мэра, о том, что некогда на этом месте стоял знаменитый арбатский храм Николы Явленного. Никакие попытки установить памятный знак о рождении Александра Васильевича Суворова результатов не дали. По-видимому, это могло отрицательно сказаться на идее торгово-развлекательного и «кушательного» центра.
Между тем земля эта была дана в приданое матери Суворова его дедом, дьяком в кремлевских приказах. У нас нет прямых свидетельств о связи семьи Суворовых с Николой Явленным, зато есть достаточно убедительные факты, что крестился Александр Васильевич в соборной церкви Федоровского монастыря у Никитских ворот, там же схоронил свою мать, на могиле которой отстаивал литии в каждый свой московский приезд, там же венчался с княжной Варварой Прозоровской, племянницей фельдмаршала Румянцева-Задунайского.
После Бородинского сражения армия привозит на Арбат своих раненых и в полном смысле слова сдает с руки на руки готовившимся оставить город москвичам. Современники вспоминают, как поднимали раненых с разложенной по сторонам улицы соломы и клали в свои возки и телеги, тут же выбрасывая непомещавшиеся больше вещи.
Бородинский мост.
Трудно понять, как могло забыться, что Бородинский мост, куда выводил Арбат, – единственный в своем роде мост-памятник, как бы мы ни искажали великолепный первоначальный замысел его строителя Р.И. Клейна. И невольный вопрос: чему служит подобное переиначивание истории, отказ от военной памяти ради сегодняшних развлечений и дешевых фастфудов, действительно провонявших всю округу? Чему, если не попытке стереть в памяти новых поколений значительность их прошлого. Человек без исторической памяти так легко служит всем богам и уносится на волнах всех ветров, как и показали наши последние четверть века.
Имена «арбатцев» просто трудно перечислить. Здесь одно время будет жить Денис Давыдов и бывать у родных – кузенов по матери А.С. Грибоедов. Усадьба Акинфовых, среди которых был и один из первых кавалеров Святого Георгия, чье имя высечено на мраморных скрижалях Георгиевского зала Кремлевского Большого дворца. И, наверно, все-таки достаточно важно, что за «Стеной Цоя» находилось владение и поныне сохранившийся дом великой русской актрисы Екатерины Семеновой, ставшей княгиней Гагариной.
Арбат станет известен в дальнейшем многочисленными pacполагавшимися на нем издательствами, куда станут приходить многие русские писатели, начиная с Льва Толстого. Наши сегодняшние специалисты по Арбату по-прежнему не замечают имени «русского Кафки» – С.Д. Кржижановского, проведшего всю творческую жизнь в четырехметровой каморке в конце коридора большой арбатской коммуналки. Между тем клубы его фанов есть во многих странах и городах, начиная с Парижа, Марселя, Варшавы. Когда на знаменитом Бульмише – парижском бульваре Сан Мишель окажется перед угрозой закрытия старинный студенческий книжный магазин, питомцы Сорбонны выйдут на улицы с демонстрацией протеста, неся транспаранты со словами, заимствованными из рассказа С.Д. Кржижановского «Убийцы букв».
Незнакомый подавляющему большинству наших читателей автор и текст окажутся безусловным доводом для французов. Магазинчик получит материальную поддержку и продолжит свое существование. Просто писателя не печатали при его жизни никогда, хотя в таланте С.Д. Кржижановского не сомневались ни Ю. Олеша, ни А. Грин, ни десятки других ведущих писателей, а зрители без фамилии сценариста знали фильмы «Праздник святого Иоргена», «Новый Гулливер» и нашумевшую в свое время постановку А.Я. Таирова в Камерном театре по Честертону – «Человек, который был четвергом».
Кстати, закута писателя находилась (и находится) почти напротив вылета Кривоарбатского переулка, а в непосредственной близости от «Стены Цоя» – Мемориальная музей-квартира Александра Николаевича Скрябина.
Думается, решение, принятое по просьбе Российского союза молодежи, – об установке памятника Виктору Цою на перекрестке проспектов Вернадского и Университетского будет достаточно удачным для всех участников обсуждения, включая жителей Арбата. Здесь и место для большого числа фанатов, и то свободное пространство, которое подсказывается достаточно необычным для певца решением – рядом с мотоциклом. Известно, что именно к мотоциклу Цой не испытывал ни интереса, ни тяготения. А босые ноги около стального коня дело фантазии автора и согласия фанатов.
