История Ности-младшего и Марии Tоот - [45]

Просочились слухи, не то чтобы значительные, однако ж довольно интересные. Рассказывали, будто накануне вечером какой-то рекрут напал на Полтари (вот бы пристукнул его!), а жена Полтари потеряла свою алмазную пряжку у Раганьошей, выпив слишком много за ужином. Такой чепухой развлекались их благородия и превосходительства. Но весть о том, что Михай Тоот скупил все тухлые яйца и велел их куда-то увезти на своем шарабане, имела уже политическую окраску. Поэтому тотчас заработала критика:

— Стало быть, уже и Михай Тоот подался в карьеристы? Наш единственный демократ? Хороши же у нас дела! Может, ему захотелось получить дворянство?

Отцы, у которых были сыновья-женихи, взяли под защиту Михая Тоота. В конце концов, он имеет право делать со своими деньгами, что захочет. Нельзя считать его за это изменником родины! Ну, захотелось ему торговок выручить. Словом, причуда, вот и все. Когда у человека много денег, почему не может быть у него и много причуд?

А в губернаторских апартаментах тем временем царила великая суета. Здесь собралось немало господ. Был там, конечно, и Пал Ности, было еще пять-шесть каких-то Ности (с утренним поездом и Фери прибыл на торжества), двое Раганьошей (дамы из этого дома уже расположились на хорах), Хорты, Левицкие, Хомлоди. Губернатор одевался во внутренних покоях; гонцы приходили и уходили, приносили вести о настроении в зале собрания. Губернатор считал пока что своей важнейшей задачей натянуть на ноги сапоги. (Беги, Бубеник, разыщи где-нибудь Federweiss! [44]) В самом деле, это была первая трудность, с какой столкнулся правитель комитата, — будут еще и другие, но не такие уж большие. Однако становилось заметным отсутствие вице-губернатора — без него ведь «казнь» состояться не могла, он должен был произнести приветственную речь. Правда, говорят, он всю ночь разыскивал драгоценности жены и теперь спит. А вдруг он не приготовил речи? Эх, за Полтари беспокоиться не следует. Как только он откроет шлюзы своего красноречия, никакой водопад с ним не сравнится. Так что бояться нечего лишь бы он не проспал. А это легко может статься, ибо кто спит тот не думает, а только сны видит, во сне же может представиться, будто он стал королевским советником без всяких трудов и даже орден «Золотого руна» получил, — уж мед, так и ложкой. Словом, не послать ли за ним гайдука, чтобы поторопился, — не может же губернатор со свитой войти в зал, пока его нет там. В губернаторские покои также принесли весть о том, что Михай Тоот скупил все тухлые яйца, дабы изъять их из обращения, как недостойное оружие.

— Михай Тоот — порядочный человек!

— И у него красавица дочь, — живо заметил Хомлоди.

— Лакомый кусочек, — ухмыльнулся Мишка Хорт, — а какие у нее ручки! Старик Ности отозвал сына к оконной нише.

— Фери! — тихо сказал он. — Это та самая, о которой я тебе еще дома говорил. Вот она, та спасительная дощечка, на которой все мы, даст бог, на берег выплывем. У девицы будет больше миллиона. Так что, сынок, — на арену!

— Гм, надо будет поглядеть, — заметил экс-подпоручик. — . Знаешь что, попроси Раганьошей пригласить ее на ближайший вечер.

— Это невозможно, — задумчиво промолвил старик Ности, — потому что отец ее тот самый парижский господин, с которым у Раганьоша illo tempore [45] состоялась дуэль. Тебе же известна эта история. Графине больно было бы напоминание о том, что муж женился на ней в минуту крайней нужды.

— Ах вон оно что! А как же попал он в наш комитат?

— Месяца четыре назад он купил рекеттешское имение, пять тысяч хольдов primae clasis [46]. Были у него и фабрики, но зато и причуд немало, ибо в один прекрасный день по какому-то капризу он прекратил производство и теперь стал владельцем целой кучи акций. Говорят, они только купоны теперь целую неделю стригут.

— Что ж, такого рода стрижка мне по вкусу. Но как он нажил такое огромное состояние?

— О, это очень занятная история, но сейчас некогда рассказывать. Да и не думаю, что ты так уж привередлив относительно происхождения денег. Впрочем, в данном случае ты и в этом можешь быть спокоен.

— О, милый папенька, — напыщенно воскликнул Фери. — Спасибо за хорошее мнение обо мне. У твоего примерного сына будет еще достаточно времени выслушать эту историю и тогда, когда он приступит к закладке фундамента. А кто же представит меня?

— Попроси своего дядюшку Хомлоди.

В эту минуту губернатору принесли депешу. Ности, приоткрыв дверь, сообщил ему об этом, так как губернатор все еще не был одет.

— Тебе депеша!

— Вскрой ее, пожалуйста, и распишись вместо меня. Ности вскрыл. Депеша была шифрованная, от министра внутренних дел.

Ности снова отворил дверь. — Я не могу ее прочесть. Где у тебя ключ?

— Какой ключ? — с досадой спросил Коперецкий. — Тот, что ты получил от министра внутренних дел.

— Пропал.

— Так что же мне делать прикажешь?

— Слесаря вызови! — с раздражением рявкнул губернатор, которому никак не удавалось завязать галстук бабочкой.

Те, что услышали, улыбнулись. Ности закусил губу. Это было уже крайнее невежество! Он вошел в комнату и, притворив за собой, дверь, выругал Коперецкого.

— Израиль, если уж ты такой осел, то хоть говори потише. Ты что же, с помощью слесаря хочешь разобраться в тайном шифре депеши? Мне стыдно за тебя!