История Невского края - [23]

Огромный размах торговли характеризовал экономическую и социальную жизнь Новгородской республики, также выделяя ее среди восточнославянских государств, живших в большей степени натуральным хозяйством. Торговля была, по словам В. О. Ключевского, «жизненным нервом города». После того как кочевники-тюрки перекрыли торговые пути в Азию и на Ближний Восток, новгородцы сосредоточились на поставках своих товаров в страны Северной Европы. Очень рано коммерческие отношения с ними стали оформляться в виде письменных соглашений, включающих взаимные обязательства сторон, гарантии безопасности, установление фиксированных пошлин, льгот и т. д. Сохранился текст торгового договора Новгорода с Готландом и «немецкими сынами», относящийся примерно к 1191 году и являющийся подтверждением «старого мира», то есть более раннего соглашения. Вообще, активность товарно-денежных отношений была сильнейшим катализатором развития системы правовых норм.

Оживленные контакты с «иноземными гостями» требовали организации торговых представительств и контор. Торговый двор готландских купцов с церковью Святого Олава существовал в Новгороде уже на рубеже XI–XII веков, немецкий двор с церковью Святого Петра — с 1192 года. Соответственно, и новгородские торговые представительства существовали в древней шведской столице Сигтуне (разрушенной новгородцами же в 1187 году; развалины тамошней православной церкви сохранились по сей день), в Висбю (остров Готланд), в Любеке и других европейских городах. В 1188 году германский император Фридрих I Барбаросса пожаловал Любеку грамоту, предоставлявшую новгородским купцам право беспошлинной торговли в этом городе и гарантировавшую их личную безопасность и свободу передвижения по всей Вестфалии. Когда в середине XIV века северогерманские города объединились в торговый Ганзейский союз, Новгород стал его важнейшим партнером, и, по мнению некоторых историков, именно прекращение торговли с Новгородом было главной причиной упадка Ганзы.

Купечество в Новгороде было весьма влиятельной политической силой. Так, изгоняя в 1270 году князя Ярослава Ярославича, в качестве одной из причин новгородцы указали на то, что он «выводит от нас иностранцев, которые у нас живут». Выдвинули это обвинение, конечно, купцы, заинтересованные в надежных связях с иноземцами. Активно отстаивая свои интересы, новгородское торговое сословие добивалось от веча и городских властей таких важных для себя привилегий, как освобождение купцов от уплаты «дикой виры» (то есть коллективного штрафа при не найденном преступнике), от повозной повинности и т. п. Обращает внимание тот факт, что писаные и неписаные законы, распоряжения властей исполнялись неукоснительно. Уважение к органам власти своего государства и доверие к ним Д. Л. Спивак, филолог и историк, считает одной из доминант культурно-психологического облика новгородского купца и вообще любого гражданина вечевой республики.

Подобно своим западноевропейским коллегам, новгородские купцы объединялись в корпорации, бывшие важнейшим звеном социальной организации города. Особенно влиятельным было «Иванское сто» — купеческое объединение при церкви Иоанна Предтечи на Опоках, созданное еще в первой половине XII века. «Иванское сто» хранило и монопольно использовало важнейшие для торговли эталоны: «вес вощаной» — для взвешивания воска, «локоть иваньский» — для измерения сукна, «гривну рублевую» — для взвешивания драгоценного металла. Кроме того, «Иванское сто» занималось сбором некоторых пошлин и взимало взносы от записывающихся в купечество. При церкви Иоанна на Опоках существовал особый купеческий суд. В его состав входили три старосты от бояр и два от купцов. Возглавлял суд тысяцкий.

О существовании в Новгороде ремесленных корпораций, подобных западноевропейским цехам, можно говорить лишь предположительно, но если они и были, то, несомненно, пользовались намного меньшим влиянием, чем купеческие.

Дошедшие до нас новгородские грамоты поражают необычайно высоким для средневекового государства уровнем развития правовых отношений, в частности связанные с собственностью на землю. Купля-продажа, дарение, завещание земли были распространены в Новгороде, чего нельзя сказать о других русских княжествах, исключая разве что входившие в состав Литвы, а затем Речи Посполитой. О том, насколько представления о собственности в Новгороде опережали соответствующие воззрения в других русских землях, свидетельствует следующее. В России традиционно бытует до сих пор мнение, что деревья в лесу никому не принадлежат, а значит, любой может пойти и нарубить деревьев на дрова или для других нужд. В то же время в договоре 1270 года Новгорода с Готландом и немецкими городами была специальная статья, позволяющая иностранным купцам в случае необходимости рубить деревья по берегам Невы для ремонта своих судов. Стало быть, в Новгороде уже в XIII веке относились к лесу как к собственности, в данном случае государственной!

Нужно подчеркнуть связь частной собственности с процессом становления демократического строя: бояре-землевладельцы, купцы (хозяева своих товаров, лавок, складов, транспортных средств) или городские ремесленники (владеющие мастерскими, инструментами, сырьем и готовой продукцией) — все они представляли собой свободных людей, имеющих и потребность, и возможность свою свободу отстаивать и самоорганизующихся с этой целью. В условиях же, когда не только вся земля и все материальные ценности, но и любой человек с его личным имуществом составляют собственность государя, появление даже зачатков демократического гражданского сознания невозможно.