История начинается в Шумере - [57]

Однако Энкимду, чтобы избежать ссоры, позволяет Думузи пасти стада на своих землях:

«С тобой, пастух, с тобой, пастух, с тобой

Из-за чего мне тягаться?

Пусть твои овцы щиплют траву на берегу реки,

Пусть твои овцы бродят среди моих возделанных земель,

Пусть они едят зерно на светлых полях Урука,

Пусть твои козлята и ягнята пьют воду из моего (канала) Унун».

Думузи тотчас успокаивается и дружески приглашает земледельца на свою свадьбу:

«Я же, пастух, приглашаю тебя на свадьбу,

Приходи, земледелец, как друг,

Земледелец Энкимду, как друг, земледелец, как мой друг,

Да будешь ты на моей свадьбе, как друг!»

На это Энкимду отвечает, что принесет Думузи и Инан — не свадебный подарок — отборные продукты из своего хозяйства:

«Я принесу тебе хлеба, я принесу тебе бобов,

Я принесу тебе чечевицы . . .,

Ты, юная дева, все, что есть. . для тебя,

Юная дева Инанна, я бы тебе принес. . . . .»

И поэт завершает свое сочинение традиционной концовкой:

В споре между пастухом и земледельцем,

Да будешь прославлена ты, дева Инанна!

Читатель, наверное, уже не раз улавливал на предыдущих страницах книги отзвуки библейских тем. Первозданный океан, отделение неба от земли, сотворение человека из глины, моральные нормы, законы и кодексы, страдания и покорность, спор, подобный спору Каина с Авелем, — все это хотя бы отдаленно напоминает многие мотивы Ветхого Завета. Обратимся же теперь к шумерской поэме, в которой излагается миф о рае, и посмотрим, не проглядывают ли сквозь нее некоторые мотивы Книги Бытия.

Следует сказать сразу: в шумерской поэме речь идет о небесном, а не о земном рае. В нем нет Адама и Евы, не устоявших перед соблазном. Но в этом мифе содержится ряд параллелей с библейской легендой о рае. Быть может, он также дает объяснение — правда, несколько неожиданное — происхождению и первоначальной основе эпизода о сотворении женщины из ребра мужчины.

21. Рай Первые параллели с Библией

Археологические исследования, проведенные за последнее столетие в Египте и на Ближнем Востоке, обнаружили такие сокровища духовной и материальной культуры, о каких и не подозревали предшествующие поколения ученых. Благодаря наследию древних цивилизаций, извлеченному из-под толщи песка и пыли, в результате расшифровки древних языков и восстановления давно утерянных и забытых литературных памятников наш исторический горизонт сразу расширился на много тысячелетий.

Одним из важнейших результатов археологических исследований в «библейских странах» были находки, проливающие новый, яркий свет на первоосновы и происхождение самой Библии. Сегодня мы можем с уверенностью сказать, что этот литературный памятник возник вовсе не мгновенно — отнюдь не как некий искусственный цветок, выросший на пустом месте. Он уходит корнями в глубь веков, он впитал в себя соки всех соседних стран. И по форме и по содержанию, книги Библии имеют немалое сходство с литературными произведениями древнейших цивилизаций Ближнего Востока.

Шумерская литература оказала на древнееврейскую глубокое и сильное влияние. Поэтому одной из увлекательнейших сторон расшифровки и перевода клинописных текстов является установление сходства или параллелей между шумерскими и библейскими сюжетами. Разумеется, шумеры не могли оказать прямого влияния на древнееврейскую литературу, потому что сами исчезли задолго до того, как появились евреи. Однако нет никаких сомнений в том, что шумеры многое дали хананеям, непосредственным предшественникам евреев в стране, которая позже стала называться Палестиной, а также соседним народам — ассирийцам, вавилонянам, хеттам, хурритам и арамеям.

Убедительным примером таких параллелей может служить миф «Энки и Нинхурсаг». Текст этого мифа был опубликован еще в 1915 г., однако его содержание оставалось неясным вплоть до 1945 г., когда я напечатал в Bulletin of the American Schools of Oriental Research новый вариант текста.

Поэма насчитывает 278 строк, размещенных в шести колонках одной таблички, хранящейся в Музее Пенсильванского университета в Филадельфии. Меньшая копия той же таблички, опознанная Эдуардом Чиерой, находится в Лувре. Содержание этого мифа о рае, — впрочем, рае скорее для богов, чем для людей, — вкратце сводится к следующему.

В стране Дильмун — «чистой», «непорочной», «светлой» «стране живых», не знающей ни болезней, ни смерти, — не было пресной воды, столь необходимой для жизни растений и животных. Поэтому Энки, великий шумерский бог воды, приказал богу солнца Уту доставить в Дильмун воду с земли. Когда это было исполнено, Дильмун превратился в божественный сад, где зеленые поля перемежались с цветущими лугами.

В райском саду богов великая богиня-мать Нинхурсаг (возможно, первоначально она была матерью-землей) вырастила восемь растений. Ей это удалось только после довольно сложной процедуры, во время которой на свет появилось три поколения богинь, зачатых богом воды, причем — это подчеркивается в поэме неоднократно — все они появились на свет без страданий и мук. Но Энки, по-видимому, пожелал отведать растений, выращенных Нинхурсаг. И вот его посланец, двуликий бог Исимуд, срывает драгоценные побеги один за другим, дает их своему господину, и Энки съедает все без остатка.