История морских разбойников - [159]

Во время этих происшествий, два законных сына Этельреда оставались в Нормандии с матерью своей Эммой. Дядя их, герцог Ричард, помышлял сблизиться посредством брака со страшным Канутом. Переговоры удались. Эмма согласилась выйти за естественного врага своих детей. Сделавшись вскоре матерью сына, она забыла первородных, и они, удерживаемые далеко от Англии, потеряли даже память об участи своей и разучились языку и нравам саксонцев. Канут, впоследствии, сделался христианином и покровителем духовенства. Он восстановил церкви, которые сам разрушил, основал монастыри и почтил память архиепископа Эльфеджа, убитого датчанами. С 1031 до 1035 года, Канут завоевал все страны севера до Эльбы, как Карл Великий завоевал страны на юге; деньги и оружие англичан он употребил на покорение единородного племени, низверг с престола королей Норвегии и земель, омываемых Балтийским морем, и назвался королем всего Севера. Но первой мыслью народов Севера было раздробление владений Канута, как народы юга раздробили империю Карла Великого. Норвежцы изгнали сына датского завоевателя и избрали себе вождя из среды своей. Но в Англии страх, наведенный датским могуществом, был слишком силен для того, чтобы покоренные отважились явно восстать против покорителей: довольствовались тайными мерами против основания чужеземной власти, чтобы незаметно ослабить и со временем уничтожить ее.

В 1037 году странное событие, передаваемое, но не объясняемое историками, изменило порядок положения дел Вдова Канута, сын которого царствовал, вспомнила о детях Этельреда и тайно уведомила их, что народ англосаксонский, желая избавиться от ига датчан, хочет избрать себе короля из среды своей; поэтому она звала их в Англию для переговоров. Эльфред, младший сын Этельреда, необдуманно отправился с отрядом нортманнских солдат, высадился в Дувре и пошел к северу от Темзы. Но датчане вскоре одолели его отряд, а его приговорили к ослеплению, как нарушителя мира страны, и мать не могла спасти его.

Нортманны обвинили саксонцев в измене. Сын Канута приказал произвести судебное следствие о смерти Эльфреда. Между тем народ был отягощен новыми налогами. Такая жесткость породила возмущение по смерти канутова сына; в 1041 году[36] датчане, атакованные со всех сторон в городах, замках, в поле были оттеснены с такой силой к северу, что вскоре находили одно убежище — на судах своих и, понеся невознаградимые потери, возвратились, наконец, в свое прежнее отечество. Счастливое окончание этой народной войны открыло путь в Англию второму сыну Этельреда — Эдварду. Генеральное собрание постановило отправить к нему депутатов Нормандию для предложения короны с условием, что он приедет с незначительным числом нортманнов. Эдвард приехал, был провозглашен королем и помазан архиепископом в Винчестерской церкви. Признательный к тем, которые содействовали возвращению его в Англию, он женился на дочери Годвина, вождя и героя восстания. Это была, по сказаниям летописцев, девушка прелестная, ученая и весьма кроткая.

Не стало более датчан на английской земле, но освобожденный народ не подверг своей мести небольшого числа этого племени, которое занявшись обрабатыванием земли, предалось мирной жизни и повиновалось общим законам. Уменьшенные подати были распределены поровну между саксонскими и датскими семействами. Это равенство произвело в несколько лет слияние обоих племен и следствием тог был твердый союз, избавивший Англию от возврата северных пиратов. Ни один вождь из Норвегии или Дании не отваживался требовать наследия Канута, но зато другие беды грозили вскоре возвращенной независимости саксонцев. Эдвард чувствовал, что в жилах его течет кровь нортманнов; связи родства и любви соединяли его с теми, которые приняли его в изгнании, сделались его товарищами, друзьями Многие из них явились к нему в Англию, и он не мог отказать им предоставлении разных выгод: высшие места гражданские и военные были раздаваемы этим людям, для которых Англия не была отечеством. Крепости епископства вскоре сделались ленами прибывших из Нормандии, саксонские придворные, чтобы угодить королю, старались изучать язык нортманнов, подражали их нравам, обычаям, одежде; один только народ не поддался этому стремлению. Годвин, виновник восстания, изгнавшего датчан, вступил в союз с недовольными против вторжения нортманнских фаворитов. Эдвард был слаб, он не сумел воспользоваться благоприятными для него обстоятельствами. Между тем нортманнские придворные восстановляли его против Годвина, а саксонцы называли нортманнских любимцев возбудителями раздоров. Из этих семян неудовольствия возникли смуты, но Эдвард, поддерживаемый нортманнскими военачальниками, развил перед недовольными такую грозную воинскую силу, что мужество их исчезло. Годвин скрылся во Фландрию, и народ, лишенный вождя, возвратился к повиновению Эдвард, освобожденный от присутствия единственного человека, дерзавшего порицать его слабости, более прежнего впал во власть своих нортманнских фаворитов, стремившихся сделаться его властелинами. Они принудили его развестись с дочерью Годвина, которую заключили в монастырь… Но все это было только введением к новому порабощению английского племени. Скоро Эдварда посетил новый гость, который под видом дружбы, скрыл другую цель: обозреть будущее завоевание свое. То был Вильгельм, побочный сын Роберта, герцога нортманнского.