История моей жизни и моих странствий - [45]

14 апреля

Утром в 3 часа нас разбудили колокольчиком к заутрени. Мы пошли в крестовую патриаршую церковь, находящуюся в том же здании, где был наш приют. Церковь небольшая, но украшенная со вкусом. На клиросе пели высшие монашествующие лица из греков. Во время службы всех богомольцев вывели из церкви в особый покой, мужчин - в одну комнату, а женщин - в Другую, и пригласили сесть на диваны, стоящие у стен. Началось чтение Св. Писания на греческом языке. Чрез несколько времени вошел архимандрит в сопровождении двух иноков, из коих один держал в руках медный таз, а другой умывальник с теплой водою и полотенце. Эти лица поочередно подходили к каждому богомольцу; архимандрит умывал у них ноги и вытирал полотенцем, после чего ногу целовал; у женщин умывались руки. После этого руки всех окроплялись розовою водою. Затем архимандрит встал посреди комнаты и неправильным русским языком произнес: "Исполняя обряд омовения, иерусалимские иноки стараются подражать древним и показать любовь свою к странникам, пришедшим с чистым сердцем в Иерусалим поклониться святым местам и гробу Господню, - и вот мы умыли ноги ваши". После того поклонники возвратились в церковь. Скоро утреня кончилась, и тотчас же началась литургия. Было еще рано, когда мы пришли из церкви в свой покой. Чрез несколько времени всем нам принесли по небольшой чашке кофею, по рюмке водки и по горсти изюму. Затем повели нас к наместнику патриарха митрополиту Петру, которого все поклонники называли: "святой Петр"[25]. Мы остановились в большой комнате, откуда по одному нас вызывали в другую. Когда я вошел в эту комнату, то увидел, что тут присутствовали: митрополит Петр, два архиерея, один архимандрит и за письменным столом чиновник. Я низко поклонился этому духовному собранию, внес свое имя и имена родных в книгу для поминовения и положил на стол несколько сребреников. Митрополит благословил меня и вручил мне грамоту, писанную по-славянски, с изображением по краям ее, кругом, евангельских событий. Приняв грамоту, я поцеловал руку, меня благословившую, и вышел из комнаты. Ровно в полдень нас пригласили обедать, после чего объявили, что в 4 часа мы пойдем ко гробу Господню, в храм Воскресения. По приходе в нашу комнату поклонники говорили о том, что ко гробу Спасителя обувшись не ходят, и для этого надобно купить новые чулки или носки, которые следует сохранять до смерти, с тем чтобы они были надеты на умершего. Я побежал на базар и купил себе бумажные носки.

В 4 часа явился иеромонах и повел нас по святым местам. Сначала мы пришли в крестовую церковь, примыкающую к патриаршей; здесь приложились к камню от горы Голгофы, на которой отпечатлелся след божественной стопы Спасителя. Потом, сойдя по довольно длинной и крутой лестнице, мы приблизились к церкви св. жен Мироносиц; эта церковь находится на том месте, где Спаситель, по воскресении Своем, явился им и - как говорит предание - своей Божественной Матери, бывшей вместе с ними. Тут мы помолились и пошли далее, помимо церкви св. Иакова, брата Господня, и церкви Сорока мучеников. Вышли мы на четырехугольную, мощенную камнем площадь, где арабы продавали кресты, четки, образа, ливан и смирну. Но вот огромные железные ворота, обращенные к югу; это вход во храм Воскресения. Войдя в него, мы увидели близ самых дверей на нарах сидящего турка, в чалме, с длинною трубкою. У этого турка хранились ключи от храма. При виде сего мусульманина в столь священном для нас месте мне было прискорбно и неприятно; впрочем, скоро мысли и чувства мои успокоились. Саженях в трех, против входа, лежала мраморная плита, над которой, под балдахином, горело более десятка разноцветных ламп. Эта плита есть тот камень, на котором тело Иисуса Христа, по снятии со креста Иосифом и Никодимом, было приготовляемо к погребению натиранием благовонными мастями. Этот камень назван камнем миропомазания, или камнем разгвождения Христа, так как на нем же руки и ноги Спасителя были освобождены от вбитых гвоздей. Приложившись к этому камню, мы подошли к месту, покрытому тонкою железною решеткою с висящею в середине ее горящею лампадою. Это место, с которого Божия Матерь смотрела на своего Божественного Сына, когда его приготовляли к погребению. Помолившись на этом месте, мы поворотили направо, и нам открылся огромный храм с великолепным куполом, который поддерживали необыкновенной величины колонны из цельного мрамора. Посредине храма, под куполом, стояла часовня, устроенная в виде маленькой церквицы: в ней-то и находится гроб Господень. Вокруг всей часовни висело множество разной величины красивых лампад; против дверей часовни стояли 4 огромные свечи в подсвечниках; они зажигаются только во время больших праздников. Я приблизился к часовне, и сердце мое затрепетало... Богомольцы начали разуваться и надевать новые чулки или носки. Я дал им всем вперед идти в часовню, а сам опустился на колена и стал усердно молиться. Когда вышли из часовни последние богомольцы, я, скинув сапоги, надел новые носки и дрожащими руками снял с своей шеи образок, который дед мой и отец брали с собой во время путешествия. Войдя в часовню, я увидел четырехугольную небольшую храмину, в которой лежал камень, отваленный ангелом от погребальной пещеры Господа во время Его воскресения. Я помолился и приложился к этому камню. Потом с замиранием сердца, на коленях я прополз маленькую дверку или отверстие и, при свете горящих лампад, увидел гроб Господень. Я положил на св. гроб свой образок, припал ко гробу своими устами и залился горючими слезами...