История Мэй. Маленькой Женщины - [8]
Когда она была маленькой – такой маленькой, что даже толком не помнит, – она то и дело убегала. Живая и любопытная, Мэй вечно увязывалась за какой-нибудь неподходящей компанией и шаталась с ней по улицам. Однажды она пошла за каким-то несчастным псом и забрела на пристань, куда порядочные девочки обычно не ходят, и ее окружила целая банда маленьких оборванцев, которые выглядели очень веселыми, даром что одеты были в какие-то бурые лохмотья, как стайка воробьев, которые довольствуются малым; а в другой раз – этот случай ей хорошо запомнился – она отважилась пойти сама в парк и не заблудилась, потому что знала дорогу. В парке она остановилась у фонтана посмотреть, как маленький мальчик пускает красивый красно-синий парусник; тут малыш отвернулся, чтобы поймать мяч, и его кораблик порывом ветра занесло в самую середину. Мэй стало жаль кораблика: вдруг ему страшно там одному – поэтому она свесилась за бортик и попыталась подцепить его длинной палкой, но потеряла равновесие и плюхнулась в воду, прямо в одежде. Спас ее мальчишка, который проходил мимо, он оказался очень смелым и сразу бросился в фонтан, как только заметил, что она в опасности. Странная вышла сцена, не страшная, но напряженная: дамы вокруг визжали, мальчишка тащил ее, промокшую насквозь, к бортику, а она вырывалась изо всех сил, ведь она легко могла выбраться сама. Фонтан-то не глубокий, и воды там едва по пояс, даже если сесть на дно, а значит не из-за чего поднимать такой переполох. Мальчишку звали Солемнити Браун (Мэй так и не решила, ужасное это имя или прекрасное), все вокруг встретили его как героя, героя без башмаков, а Мэй не могла отвести взгляд от его черных-пречерных босых ног, под которыми на траве расползалась лужа. Какая-то соседка узнала Мэй и отвела ее домой, а промокший до нитки Солемнити Браун исчез, как настоящий герой, но потом матушка отыскала его (она, если ищет, то всегда находит и добивается своего, ну или почти всегда) и вручила ему вознаграждение, а он купил себе на эти деньги пару добротных башмаков, поношенных, но крепких, наконец-то он не будет ходить зимой босиком. Правда, если ему опять придется спасать какую-нибудь девчонку из фонтана, башмаки ему будут только мешать. Но наверняка он что-нибудь придумает.
Ну вот, Мэй, как обычно, занесло мыслями так далеко, что она уже даже не помнит, о чем думала сначала. Письмо лежит перед ней, бумага по краям закручивается, чернила еще не просохли: завитки у «в» и «д» поблескивают. Мэй поднесла листок к пламени свечи: вдруг на нем проступит тайное послание для нее одной? Ну нет, она же сама его написала, а не кто-то… Да и кто стал бы ей посылать секретные послания? Чарльз Уилкс, который все поглядывал на нее в школе? Он вечно горбился над книжками, бледный, как земляная груша. Или Стэнли Эвертон, такой ловкий в седле и неуклюжий, когда спешится? Или, может, Оглобля? Нет, этот уже по уши влюблен в Эйприл, это сразу видно по тому, как он умолкает и покрывается красными пятнами каждый раз, когда она оказывается рядом. А у Мэй нет поклонников. Зато сама она влюблена. Но это так странно, что даже думать об этом не стоит.
У подножия голубого холма
Дорогая Марта!
Надеюсь, ты не расстроишься из-за того, что я сейчас тебе скажу: у меня появилась новая подруга. Матушка говорит, что сердце у нас большое и гибкое и может вместить всех, но я-то ужасно разозлилась, когда Сара Кросс приехала из Бостона, и ты, под предлогом того, что живешь в соседнем доме и должна ей помочь устроиться, проводила с ней целые дни напролет, а для меня вечно не находила времени. Тебе потребовался целый месяц на то, чтобы понять, какая она вредная и пустая девчонка, с этими ее постоянными гримасками, а я тем временем чувствовала себя так одиноко, и мое сердце пожирала жгучая ревность. Но сейчас ничего не поделаешь, ведь мы далеко друг от друга, а мне надо еще кого-то любить, кроме Эйприл, Джун, отца, матери, котят, Прекрасного Господина и всех остальных. Радуйся, что я хотя бы пишу тебе так часто. Все важное ты обо мне узнаёшь.
Мою новую подругу зовут Две Луны, пока что она живет по ту сторону леса. Я говорю «пока что», потому что индейцы такие, они все время кочуют: обирают землю, как пчелы цветки, и уходят дальше; в наши края они пришли не так давно. Прекрасный Господин рассказал мне одну вещь, которую ты вряд ли знаешь, Марта: оказывается, название местности, где мы живем, Массачусетс, происходит из языка индейцев. Оно переводится примерно так: «живущие у подножия голубого (или синего) холма». С девочкой по имени Две Луны меня познакомил Прекрасный Господин, местные жители дружат с ним и уважают, они часто заглядывают к нему в хижину на Уолденском пруду – раньше это был их пруд. Однажды, когда я была у него в гостях, зашел какой-то индеец с дочкой и принес в подарок Прекрасному Господину подстреленную белку. Белка была такая красивая, совсем как живая, я погладила ей хвост, и девочка тоже, и я поняла, что мы думаем об одном и том же: нам жаль эту бедную зверушку, которая еще вчера или даже час назад весело скакала с ветки на ветку. Мы даже мясо не едим, как ты знаешь, зачем же мне такая добыча? Так или иначе, мы разговорились. Две Луны говорит медленно, по слову в минуту, зато очень внятно; ей не хватает слов на английском, но это не так важно, мы же можем объясняться жестами, а за игрой вообще много говорить не нужно. Но это еще ничего: у меня-то с местным языком дела обстоят куда хуже, пока что я знаю только три-четыре слова.
