История матери - [67]

– Ты всегда можешь помочь, если захочешь заработать положительные очки.

– Уф, как я могу отказаться? – Мэттью собрал чашки от пудинга и передал их Топазу, чтобы тот сполоснул их.

Загрузив посудомоечную машину, которая загудела в углу, мужчины с усердием принялись за большие кастрюли, сковороды и сервировочные блюда. Топаз по локти опустил руки в розовых резиновых перчатках, подаренных Корал на последнее Рождество, в квадратную раковину из нержавеющей стали. Хотя это зрелище могло скомпрометировать его мужественность, Топаз надел их с гордостью, сверкнув большим поддельным бриллиантом, прикрепленным к одному из пальцев. Несколько минут оба работали, дружелюбно помалкивая, никакой неловкости между ними давно не осталось.

– Итак, как ты зарабатываешь на жизнь, Паз? Я имею в виду, ты по-прежнему ведешь эти странные занятия для беременных женщин, денег от которых едва хватает на то, чтобы заплатить за аренду? Если только ты не считаешь, что я вмешиваюсь в твои личные дела.

Оба рассмеялись, понимая, что дело было слишком личным.

– Я обхожусь, – улыбнулся Топаз.

– Разумеется, обходишься. Полли без ума от тебя.

– Она замечательная девушка, – кивнул он.

– С придурью! – добавил Мэтт.

– Мне нравится легкое сумасбродство.

– Черт возьми, тебе повезло, потому что у нее этого добра навалом! – засмеялся Мэттью.

Топаз тоже рассмеялся:

– Я не создан для офисной работы. Я попробовал пару лет, но каждый день носить костюм, ездить на работу, все время испытывать стресс… Я задыхался от этого. Я решил выбрать образ жизни получше, и я нашел его.

– То есть ты что, проснулся однажды и понял, что должен надеть мешковатые штаны?

– Нет, не совсем так. – Топаз улыбнулся, не желая отвечать на издевку. – Я работал в страховой компании отца. Мне казалось, что я каждый день опускаюсь чуть ниже, день за днем, до тех пор, пока я не перестал узнавать себя. Во мне погасла искра. Потом я однажды поднялся из-за стола, снял галстук, решив больше никогда не надевать его, и сел на самолет, летящий в Индию.

– Что сказал твой отец?

– Ничего. Он не разговаривал со мной год или около того, что было ужасно, но он продолжал платить мне, будто я все еще работал на него, что дает ответ на твой первый вопрос.

– А, так ты иждивенец, везунчик! – Мэттью с завистью подмигнул ему.

– У меня не было никаких планов, но я познакомился с занятными людьми, которые взяли меня с собой в духовное путешествие. Я узнал, что счастье не зависит от материальных вещей и что жить в покое, в душевном покое – это самый удивительный путь в жизни. Несколько лет я путешествовал, и самое ценное, чему я научился, – это жить настоящим и в полной мере использовать каждый миг.

– Знаешь, по-моему, это полнейшая и абсолютная ерунда, – сказал Мэттью.

Перестав мыть посуду, Топаз внимательно изучал лицо Мэттью, вынуждая его посмотреть себе в глаза. Подбоченясь, он с сомнением рассматривал его.

– Разница между нами, Мэтт, заключается в том, что я готов прислушиваться к мыслям, верованиям и переживаниям других. Потом я обдумываю их и принимаю решение, исходя из представленных мне фактов. Тогда как ты отметаешь мои идеи, основываясь только на том, что у меня длинные волосы! Кто, по-твоему, был бы лучшим адвокатом?

Мужчины стояли лицом друг к другу, при этом один сверкал своими резиновыми розовыми перчатками, а другой пытался сохранить профессиональную гордость. Мэттью засмеялся первым, несколько секунд он просто хохотал до слез. Сразу после этого Топаз оттаял, и оба рухнули на стол, пытаясь снова взять себя в руки. Мэттью стянул с дверцы духовки теплое кухонное полотенце.

Топаз усмехнулся:

– Но ты совершаешь самое прекрасное путешествие. Дети – это путешествие само по себе, они разрушают привычную жизнь. Лично я жду этого с нетерпением.

Мэттью кивнул, протянув руку к сковородке на сушилке для посуды.

– Да, это удивительное приключение. Мой босс некоторое время тому назад сказал мне, что все женщины становятся психованными, когда у них появляются дети, и я подумал, что он шутит. Но оказалось… – Он взвешивал каждое слово, не желая, чтобы что-то дошло до Полли, и не желая признаваться, что сегодня утром, когда он болтал с Лилли, прибираясь на кухне, ему под руку случайно попала пустая квадратная коробочка, лежавшая в глубине шкафчика под раковиной. Вытащив ее, он снял с нее пищевую пленку без всяких опознавательных знаков, в которую та была завернута. Спереди на коробочке был нарисован ребенок. При виде надписи у него бешено забилось сердце. «Тест ДНК на определение материнства, – прочитал он вслух. – Данный тест доказывает биологическое родство между матерью и ребенком. Результаты могут быть получены в течение трех-пяти дней!» Мэттью посмотрел на дочку, лежавшую животом вниз на стеганом одеяле, она подняла голову и радостно захихикала. Он с силой швырнул коробку, хотя для этого не стоило прикладывать стольких усилий, а потом схватился за столешницу и сделал глубокий вдох, чтобы усмирить свой гнев.

Он улыбнулся Топазу.

– Все действительно оказалось тяжело.

Топаз не отрывал взгляда от мыльной пены.

– В каком смысле?

Мэттью вздохнул. Вино развязало ему язык.