История магии и экспериментальной науки. Ранняя христианская мысль - [54]

Большинство христиан не могут повторить эти чудеса

Августин пишет далее, что колдуны, хотя и погрязли в преступлениях, способны в настоящее время творить чудеса, которые не под силу большинству христиан и даже большей части святых.

Впрочем, он обнаружил прецедент в Писании. Волшебники фараона совершали чудеса, которые были не под силу детям Израиля, за исключением одного Моисея, который с Божьей помощью сумел их превзойти. Августин, вслед за более ранними Отцами Церкви, обычно не упоминает в этой связи об Аароне. Августин верил, что превосходство колдунов над христианами в деле чудес было создано Богом для того, чтобы христиане оставались скромными и занимались правосудием, а не стремились совершать чудеса. Колдуны творят их ради собственной славы, святые же стремятся прославить Бога и чем чудеснее дела магии, тем больше христиане должны их чураться; тем сильнее власть демонов, тем теснее должны христиане сплотиться вокруг посредника, ибо только он один может поднять людей из глубин падения.

Чудеса еретиков

Подобно Оригену, Августин отличал чудеса, совершаемые еретиками, от чудес магии и истинных христиан. Он верил, что всякая душа, частично, контролирует сама себя и вершит над собой свой собственный суд, а частично, подчиняется законам Вселенной, точно также, как любой гражданин подлежит общественному суду, поэтому колдуны совершают свои чудеса, лично контактируя с демонами, а хорошие христиане совершают свои чудеса с помощью общественного правосудия. Плохие же христиане совершают свои чудеса, делая вид, что творят правосудие или демонстрируя его знаки. Эта точка зрения, по-видимому, означает, что Бог, подобно демонам, признаёт лишь одни знаки, а не характер и цель совершаемого действия, так что христианские чудеса, если они могут быть повторены еретиками, в основном, связаны с процедурами и искусством, как и сама магия.

Теория демонов

Свою теорию демонов и их характеристик Августин, по-видимому, строил на идеях Апулея, которого он цитирует в нескольких главах 8 и 9 книг «Града Божьего». В отдельном трактате, который называется «Прорицания демонов», он объясняет их способность предсказывать будущее и совершать чудеса остротой их чувств и движений, большим опытом изучения природы и жизни, а также тонкостью их воздушных тел. Последнее свойство позволяет им проникать в тело человека и влиять на его мысли, а он даже не чувствует их присутствия. Августин, конечно же, не верил, что мир природы находится под полным контролем демонов. Мир был создан одним Богом, который по-прежнему им управляет, а демоны могут делать лишь то, что он им позволит.

Власть магии ограничена

Существуют вещи, которые колдуны Фараона делать не могли, и в которых Моисей, несомненно, их превосходил. Одни могли превращать свои жезлы в змей, но змеи Моисея их пожирали. Каким образом колдуны превращали змей назад в жезлы, если вообще превращали, ни Августин, ни «Книга Исхода» нам не сообщают. Но с помощью своих магических палочек или без них, эти колдуны смогли породить одну или две эпидемии чумы, от которых пострадал Египет. Августин объяснял, что ни они, ни демоны, которые им помогали, на самом деле, не создавали змей и лягушек, а использовали семена жизни, хранящиеся в простых телах этого мира. Однако, когда дело дошло до создания крошечных насекомых, их магия оказалась бессильной[49].

Более того, Августин сомневался, стоит ли верить рассказам о магических превращениях людей в животных, которые были очень популярны в его годы и в прошлые времена. О некоторых хозяйках гостиниц в Италии ходили слухи, что они превращают путешественников во вьючных животных, накормив их сыром, содержащим магические вещества. Точно таким же образом Цирцея превратила в животных спутников Одиссея, а Апулей стал ослом, описав свои приключения в книге «Золотой осёл». По мнению Августина, «эти истории либо выдуманные, либо происходили крайне редко, так что в них никто не верит»[50].

Августин не верил, что демоны могут превращать человеческое тело в конечности или тела животных, однако странный личный опыт людей, которым он доверял, убедил его в том, что людей можно обмануть с помощью снов, галлюцинаций и фантастических изображений.

Фантастический характер магии

Таким образом, мы видим снова и снова, что люди постепенно начали понимать фантастический и обманчивый характер магии. Впрочем, когда Августин демонстрирует силы воздуха — то есть обман людей с помощью магии, — то весь обман состоит в том, что колдуны лишь воображают себе, что творят чудеса, а их, на самом деле, совершают демоны, и люди, которых заставили подчиниться Сатане, и они подвергаются вечному проклятию из-за того, что занялись магии.

Самуил и Аэндорская ведьма

Августин дважды отвечает на вопросы, каким образом Аэндорская ведьма вызывала дух Самуила. В первый раз он дал ответ в своем трактате De octo Dulcitii quaestionibus, а потом повторил его в работе Dediversis quastionibus adsimplicianum. В некоторых аспектах объяснение Августина отличается от тех, что мы уже приводили. Что из того, спрашивает он, если нечистый дух, которым была одержима пифия, сумел поднять из мертвых душу Самуила? Это не более странно, чем то, что Сатане было позволено знать об искуплении Иова, и поднять Иисуса на вершину Храма? Почему душа Самуила не могла явиться перед Саулом не под действием магической силы, а добровольно, под влиянием скрытого божественного промысла? Впрочем, Августин полагал, что вполне возможно, что душа Самуила, на самом деле, не появилась, а была имперсонифицирована каким-то призраком и воображаемой иллюзией, порожденной дьявольскими махинациями. Он не видел никакого обмана в том, что Писание называет этот призрак Самуилом, поскольку мы привыкли называть портреты, статуи и образы, являющиеся нам в снах, именами тех самых людей, которых они представляют. Не тревожит его и то, что дух Самуила или дух, принявший его облик, предсказал Саулу события, которые потом сбылось, поскольку демоны обладают ограниченной властью подобного рода. Так, они признали Христа, когда евреи его не знали, а женщина, одержимая духом прорицания, в «Деяниях» подтвердила божественный характер миссии Павла. Впрочем, Августин оставляет открытым вопрос, можно ли вызвать душу умершего человека с помощью магических заклинаний — чтобы она не только стала видна людям, но и они смогли узнать, какому человеку она принадлежала. В своем ответе Дульцитию он привлекает его внимание к отрывку из «Экклезиаста», где прославляется Самуил, пророчащий его после своей смерти. И, если этот отрывок следует отвергнуть, поскольку эта книга не соответствует канонам иврита, что можно тогда сказать о Моисее, который являлся живым еще долгое время после своей смерти?