История Люси Голт - [63]

Ральф кивнул.

– Спасибо, – сказал он, и тракторист тут же прикурил сигарету, ему хотелось поговорить о кроликах, хотелось сделать перерыв. – Приезжайте в любое время, – сказал Ральф.

На следующей неделе, сказал тракторист и не торопясь пошел обратно к канавокопателю.

Хотя бы на несколько минут, просто загляните, и все. Что в этом может быть дурного? «Лемибраен, – может сказать он. – В Лемибраене валили старый дубовый лес». Между делом, за завтраком, над последней чашкой чая, над тарелками, которые еще не успеют убрать со стола, он вполне может сказать, что хочет съездить туда и посмотреть, что к чему. «А то что-то мы в последнее время расслабились. Не хотелось бы упустить партию хорошего леса». И на дорогу ему наделают сэндвичей, и придется их подождать, а он пока наполнит фляжку. Клонрош, за ним Баллиэнн, без особой спешки проследовать через Лемибраен, потому что особая спешка будет казаться ему неуместной. Когда он сделает остановку в пути, сандвичей ему не захочется, и будет не очень понятно, что с ними делать дальше, и, в конце концов, прежде чем тронуться, он бросит их на землю, птицам на прокорм. Когда он подъедет, ее отец протянет ему руку; ее самой сперва не будет видно, а потом она выйдет из дома. Он закрыл глаза, но картина не исчезла, а потом, когда она все-таки исчезла, ему очень не хотелось ее отпускать.

Кролики по-прежнему жизнерадостно скакали в траве. Канавокопатель ползал взад-вперед по склону. В куче появился еще один валун.

«О господи! – Мольба молотой каменной крошкой заскрипела у Ральфа в горле, и глазам стало горячо от подкативших слез. – Господи, где же милость твоя?»

7

Хенри заметил чужого человека и стал прикидывать, кто это может быть. Между деревьями, с верхней части склона по-над гортензиевой лужайкой, где он ломал хворост для растопки и связывал его в вязанки, стоящая у парадной двери фигура казалась тенью, не более того. И пока Хенри стоял и смотрел, эта тень проскользнула в дом сквозь открытую дверь.

Позже, днем, когда Люси вошла на кухню с корзиной грибов, Бриджит сказала:

– Там какой-то мужчина приехал.

Люси собирала грибы в саду. Теперь она вывалила их из потертой корзинки в сушилку для посуды.

– А кто?

Бриджит, которая как раз замешивала тесто для домашнего хлеба, только мотнула головой. Звонок в парадной не звенел, сказала она.

– Отец твой крикнул мне из прихожей, чтобы принесла им чай, как будет готов.

Бог знает, кто там такой, сказала она, может, просто мимо шел.

– А еще отец тебя спрашивал.

– Меня?

– Спрашивал, нет ли тебя где поблизости.

Гости в доме случались не часто. Мистер Салливан перестал садиться за руль автомобиля больше года тому назад. Тот человек, который как-то утром приехал, чтобы продемонстрировать пылесос, купленный у него впоследствии капитаном, был первым визитером за несколько месяцев. Когда заходил кто-нибудь из людей О'Рейли, или сама миссис О'Рейли, с бутылочкой под Рождество, или служащий электрической компании, чтобы снять показания счетчика, никто из них не пользовался парадной дверью. Иногда, хотя и не часто, почтальон задерживался и приходил уже после полудня, но почтальона никто не станет приглашать в гостиную на чашку чая.

– Чайник я уже поставила, – сказала Бриджит, вытирая испачканные мукой руки о фартук.

– Я сама отнесу им чай.

Она старалась говорить короткими фразами. Интересно, а Бриджит слышала голос этого человека? Какой-нибудь отрывок разговора, пока они не закрыли дверь в гостиную? Спрашивать Люси ни о чем не стала. По телу у нее, волна за волной, пробегала дрожь возбуждения, прохладная и приятная, слегка покалывая кожу. Кто еще может вот так просто взять и войти в дом?

* * *

Хенри занес вязанки хвороста в сарай, в котором раньше, когда индюшек и кур было больше, кормили птицу. Он развязал бечевку и сбросил их на пол, а потом аккуратно уложил у стенки вместе с другими такими же.

– Кто это к нам пожаловал? – спросил он на кухне, обирая с рукавов кофты приставшие кусочки коры.

Бриджит сказала, что понятия не имеет. Она была занята, заполняла тестом сразу две формы, и отвлекаться не стала.

Она отворила печную заслонку. Поднос со всем необходимым к чаю был уже готов, на плите зашумел чайник.

– А что, грибы-то в самый раз, – сказал Хенри, взяв один с решетчатой сушилки возле раковины.

* * *

Расчесываясь у себя в спальне, Люси ничуть не спешила. Из зеркала на туалетном столике на нее смотрели глаза такие яркие, такие внимательные, что ей казалось: это чьи-то чужие глаза. Губы сами собой подрагивали в уголках предчувствием улыбки; волосы свободно упали ей на плечи, щетка со спинкой из слоновой кости застыла в воздухе. Когда она внесет поднос, они оба повернут головы. «Вот наконец мы и встретились». Она услышала слова, а не голос, который их сказал; но голос будет отцовский.

Нет ничего страшного в том, чтобы выглянуть из окна, посмотреть на его машину, хотя, конечно, и смысла в этом особого тоже нет; и, само собой, старого авто с откидным верхом она уж точно там не увидит. Но когда она и в самом деле выглянула в окно, никакой машины там не было.

Она сняла юбку и свитер и надела платье. Он что, приехал в Инниселу поездом? Или в Дунгарван, потому что до него ближе? Она попыталась вспомнить, есть ли в Дунгарване железнодорожная станция. Скорее всего, он доехал до Уотерфорда автобусом, а оттуда еще немного, до Крили-Кроссроудз. А остаток пути прошел пешком; идти пришлось, наверное, больше часа, но это все равно быстрее, чем ехать на поезде, даже если предположить, что там ходит поезд.