История любви одного парня - [71]

сказал, что заеду к ним, так что я забежал домой просто переодеться.

Голоса становятся тише, когда они уходят в другую комнату. Себастиан молча сморит

вдаль, и грохот моего молчания прокатывается по мне, пока я пытаюсь придумать, что сказать.

Как его родители?

И от Себастиана не укрылось, что его мама ничего не спросила о том, как Бретт и был ли

он счастлив; она спросила про его родителей, чуть ли не, как иметь в семье сына– гея – нечто, с

чем приходится справляться, объяснять, иметь дело.

Он – гей, он не умер. Никто не ранен. Я знаю, что родители Себастиана хорошие люди, но,

черт побери, они непреднамеренно заставили своего сына ощущать, что в нем нужно что– то

исправить. Слишком много для принятия. Слишком для доброжелательности.

– Мне жаль, Себастиан.

Он поднимает глаза с места, где собирает свои маркеры, с натянутой улыбкой на лице.

– За что?

Две секунды недоуменного молчания проходят между нами.

– Разве не странно, что они так говорят?

– Обсуждают, что Бретт – гей? – когда я киваю, он пожимает плечами. – Не думаю, что

кто– то удивился, что его родители так реагируют.

Я изучаю его лицо, задаваясь вопросом, почему он выглядит таким покорным.

– Не знаю…Возможно, если достаточное количество людей разозлиться, то все может

измениться?

– Может, а может и нет, – он наклоняется, пытаясь вынудить меня задержать на нем

взгляд. – Так устроен мир.

Так устроен мир.

Он смирившийся или реалист?

Он вообще чувствует, что все из этого про него?

– Так устроен мир? – повторяю я. – Значит, ты поедешь куда угодно, будешь

проповедовать Евангелие и сообщишь еще большему количеству людей, что быть геем

неправильно?

– В том, чтобы быть геем нет ничего плохого, но это и не план Господний, – он качает

головой, и я понимаю, что в этот момент, прямо сейчас, реальность добивает меня тем, что

Себастиан не отождествляет себя с геями. Он – не гей. Даже не футболист, и не парень, и не сын.

Он – Мормон.

– Я понимаю, что для тебя в этом может не быть какого– то смысла, – осторожно

произносит он, и от паники сжимает желудок. – Уверен, ты понятия не имеешь, что делаешь

рядом со мной, или что я делаю рядом с тобой, и если ты…

– Нет, – я сжимаю его пальцы, не заботясь о том, что кто– то может увидеть. – Я не это

имел ввиду. Я хочу тебя. Но мне не нравится думать, что твои родители когда– нибудь посмотрят

на нас и подумают, что мы то, что нужно исправить.

Проходит много времени перед его ответом, и могу сказать, что ему совершенно не

понравилось, что я сказал, потому что он забирает свою руку, пихнув ее между своих коленей.

– Я не осмелюсь полагать, почему Отец Небесный так делает, но я всем сердцем понимаю,

что у Него для каждого из нас есть план. Он привел тебя в мою жизнь не просто так, Таннер. Я не

знаю причину этого, но знаю, что здесь есть цель. Я знаю это. То, что я с тобой, не плохо. То, что я

испытываю к тебе, – не плохо. И что– то из этого выйдет.

Я киваю, опускаясь на траву.

– Тебе стоит прийти в следующие выходные, – тихо произносит он. Я слышу это по его

голосу, то, как он просит разрешить это все моим присоединением к церкви. По тому, как он

«поднимает уголок ковра и ловко сметает всю неудобную кучу грязи под него». – У нас будет

мероприятие для подростков, и это должно быть весело.

– Хочешь привести своего парня на церковное мероприятие?

Его брови сходятся вместе на это высказывание, перед тем как выражение его лица

проясняется.

– Я хочу привести тебя.

Глава 16.

Не думаю, что Себастиан действительно ждал, что я приму его предложение. Даже Отэм

уставилась на меня в немом шоке, когда я упомянул, что собираюсь принять участие в церковном

мероприятии. Но вот мы здесь, Себастиан и Таннер, паркуемся у футбольного поля в старом

добром парке «Форт– Юта».

Мы выбираемся из машины, и я спускаюсь вслед за ним с небольшого холма, где все

собрались вокруг огромного количества картонных коробок, еще неоткрытых. Для середины

апреля, на улице просто замечательно. И я уверен, что это означает, как только температура снова

понизится до – 1, все заболеют, но прямо сейчас +15, и никто в возрасте двадцати не надел

длинные штаны. Повсюду торчат болезненно– бледные ноги из– под шорт.

Но будем реалистами: в отличие от крошечных, обрезанных до голой задницы шорт

Хейли, здесь шорты довольно скучные. Даже не странно то, как все здесь скромно одеты, но это

не мешает мне коротко задуматься о том, какого живется детям мормонов в городе, где их мало.

Девочки смотрят и нервничают, когда приближается Себастиан. Я замечаю и как

несколько парней, провожают его взглядом немного дольше, чем было бы нормально. Он

замечает эффект, который производит на людей? Он даже не ведущий на мероприятии, но похоже

все здесь ждали только его приезда.

Несколько человек подходят, приветствуя его рукопожатием. Меня представляют Джейку,

Килану, двум Маккенам (ни одна из них не та из школы) и Люку, прежде чем я перестаю