История любви одного парня - [49]

Стул скрипит по плитке на полу, и мы морщимся. По какой– то причине, я нахожу резкую

какофонию звуков забавной, потому что к уже довольно напряженному моменту – я, возвращаюсь

домой с ужина в доме епископа, в чьего сына в каком– то роде влюблен, и это яростно не

одобряют мои родители – ужасный скрежет, кажется, прибавляет значимости.

У моих родителей есть что– то вроде своего тайного языка; все обсуждение происходит в

одном разделенном ими взгляде. Я стараюсь проглотить истерику, кипящую в горле.

– Простите, – сажусь, хлопая ладонями по своим бедрам. – И. Ужин.

– Ужин, – эхом повторяет мама.

– Было неплохо. Кажется?

Они кивают. Они хотят подробностей.

– Его семья супер милая, – многозначительно расширяю глаза. – Супер. Милая.

Мама незлобно смеется на это, но папа все еще кажется сильнее всего обеспокоенным.

– Но это не было, чем– то вроде свидания, – проясняю я. – То есть, естественно. Это не

было для меня знакомством с родителями. Просто ужин.

Мама кивает.

– Им хотелось познакомиться с его друзьями, особенно если они не знают их по церкви.

Я таращусь на нее несколько мгновений.

– Именно так сказал Себастиан.

– Представь, – говорит она. – Все, кого они знают, ходят в церковь. И когда твой сын –

особенно, если ты местный епископ – проводит время с кем– то, кто не является мормоном? Ты

захочешь удостовериться, что он нормальный.

– Не считая того, что это не так, по крайней мере, они не настолько обеспокоены.

Могу сказать, что маме не нравится этот ответ, но она взмахивает рукой, будто хочет,

чтобы я продолжал. Поэтому я рассказываю им про вечер и о том, как его родители

познакомились в старших классах. Я рассказываю им о своей оплошности с Эмили и прошлом

мамы. Мама корчит рожицу – потому что это вовсе не должно считаться оплошностью. Я

рассказываю им, что мы снова обсуждали миссию, хотя всего лишь секунду, и они все это время

слушают восторженно.

И все же, я замечаю беспокойство, отпечатанное крошечными линиями на их лицах. Они

так искренне боятся, что я влюблюсь в него, и что все закончится разбитым сердцем – для одного

или нас обоих.

– И…они тебе понравились? – спрашивает папа, игнорируя, что мама оборачивается к

нему и смотрит так, будто он предатель.

– Да. В смысле, не было ощущения, что они моя родня, но они были достаточно милыми.

Теперь очередь папы строить рожицу. Семья – все для моих родителей, возможно, в

особенности для моего отца, потому что, очевидно, маминых родителей не видно на горизонте. Но

папина семья компенсирует это в избытке. Его мать приезжает к нам на три месяца каждый год, и

так было с моего рождения. Поскольку дедушка умер шесть лет назад, ей не нравится находиться

дома в одиночестве, а папа счастлив, когда она приезжает в его дом. После нас, она уезжает к

своим братьям и сестрам в Беркли и Коннектикут, соответственно по очереди занимаясь внуками.

Если бы я мог оставить Бабб здесь на целый год, то сделал бы это. Она удивительная и

остроумная и привносит определенного рода комфорта в дом, который мы не можем создать,

когда остаемся только вчетвером. Мои родители замечательные – не поймите меня неправильно –

но Бабб каким– то образом создает обстановку теплее и за последние два десятилетия, что женаты

мои родители, Бабб и мама стали очень близки. Папа хочет таких отношений с нами, когда станет

старше, и чтобы у нас были такие же отношения с нашими новыми родственниками. Честно

говоря, это, вероятно, волнует его больше, чем маму волнует то, что она больше не общается со

своими родителями.

– Я не часто видел, чтобы ты…так вкладывался в кого– то прежде, – осторожно

произносит он. – Мы переживаем, что это не лучший первый выбор, – он отводит взгляд к окну.

Сделав глубокий вдох, я пытаюсь придумать наилучший ответ. Даже не смотря на то, что

он говорит правду, эта правда кажется стикером на поверхности моих эмоций: ее легко сорвать. Я

понимаю, что Себастиан не подходит мне. Я понимаю, что в большей степени больно будет мне.

Меня просто больше волнуют попытки, чем то, что касается собственной защиты.

Поэтому я отвечаю им тем, чего, как мне кажется, он хочет услышать:

– Это просто влюбленность, пап. Он приятный парень, но я уверен, что это пройдет.

На мгновение, он позволяет себе поверить. Мама тоже остается заметно молчаливой. Но

когда он обнимает меня на ночь, то крепко сжимает на три глубоких вдоха.

– Спокойной ночи, ребята, – произношу я и взбегаю вверх по лестнице в свою комнату.

Всего лишь восемь вечера пятницы, и я понимаю, что не устану еще несколько часов. Отэм

пишет, что собирается к Эрику. Я испытываю облегчение, что не буду винить себя за то, что

динамлю ее снова, и отправляю длинный ряд из смайликов– баклажанов, на что она отвечает

очередью из смайликов со средним пальцем.

Интересно, Себастиан подписан на такую клавиатуру со смайликами, и что бы он

испытывал от такого грубого жеста на своем телефоне, заметил бы он его, или