История любви одного парня - [45]

ли я по– соседству. Думаю, это код для «Из какого ты прихода?»

– Он живет в загородном клубе, – объясняет Себастиан, и спрашивает нужно ли чем– то

помочь. Когда они отказывают, он говорит, что мы пойдем, поработаем над моей рукописью.

Паника опрокидывает ведро ледяной воды на мою кожу.

– Хорошо, милый, – говорит его мама. – Ужин будет готов через пятнадцать минут.

Можешь попросить сестер начать умываться?

Кивнув, он уводит меня обратно в конец коридора.

– Я не принес свою рукопись, – шепчу я, поднимаясь по лестнице вслед за ним, и изо всех

сил стараюсь удерживать свой взгляд на своих ногах, а не на его спине.

Наверху коридор разделяется на две стороны.

Спальни.

Я наблюдаю, как он останавливается у комнаты Фейт. Внутри все пушисто– розово–

фиолетовое чудовище с предподростковым беспокойством, сочащимся по краям.

Он стучит и наклоняется вперед.

– Скоро ужин, помой руки, хорошо?

Она что– то отвечает, и он выходит.

– Ты слышал меня? – шепчу я, теперь немного громче. – Я не приносил с собой рукопись.

Я совершил большую ошибку, намекнув, что уже работаю над чем– то новым? Он хочет

поскорее увидеть ее?

Он оглядывается через плечо на меня и подмигивает.

– Я слышал тебя. Я приглашал тебя сюда не для работы.

– Ох…ладно.

Ухмылка Себастиана коварная.

– Кажется, я задолжал тебе экскурсию?

Я уже могу сказать, что здесь не так много на что можно посмотреть – наверху тупик с

четырьмя дверьми – но киваю.

– Комната моих родителей, – говорит он, указывая на самую большую комнату. Еще одно

фото Храма в Солт– Лейк– Сити висит над кроватью вместе с картиной, которая гласит «СЕМЬЯ–

НАВСЕГДА». Школьные снимки и снимки из отпуска висят очередью на стенах; улыбающиеся

лица сияют со всех сторон.

– Ванная, Фейт и Аарона. Моя спальня внизу.

Мы спускаемся на первый этаж, поворачивая за угол, и начинаем спускаться по еще одной

лестнице. Наши шаги заглушает толстый ковер, а голоса наверху становятся тише с каждым

шагом.

На цоколе довольно светло. Лестница открывает еще одну большую, устеленную ковром

семейную комнату с телевизором, диваном, креслами– мешками с одной стороны и небольшой

кухней – с другой. Несколько дверных проемов расположены по бокам, и Себастиан указывает на

первую.

– Лиззи, – сообщает он и двигается к следующей. – А это – моя.

Сердце поднимается к горлу от возможности увидеть комнату Себастиана.

Где он спит.

Где он…

Я разочарован, увидев ее такой опрятной. Придется оставить свои мысли о Себастиане и

смятых простынях на потом. Очередь из футбольных трофеев выстроена в ряд под флагом

«Пантер» УБЯ. Ярко– синий пенопластовый палец с огромной «Y» устроился в углу. Я

представляю его на одной из игр, кричащего вместе с толпой, безумно улыбающегося и с

сердцебиением, работающим, как отбойный молоток.

Себастиан стоит рядом с дверью, пока я совершаю небольшой круг по его комнате, ни к

чему не прикасаясь, но внимательно рассматривая и фотографии и корешки книг.

– Жалко, что я не смог больше порыскать в твоем доме, – говорит он, и я оглядываюсь на

него через плечо.

– В следующий раз, – отвечаю с ухмылкой. И моментально теряю дар речи от понимания,

что за следующий раз может быть. – Признаюсь, было удивительно получить приглашение на

ужин к твоей семье, после… – подыскиваю правильные слова, но понимаю, что он понял мой

намек, когда румянец пополз от его шеи к скулам.

– Маме нравится быть причастной к тем, кто бывает у нас, – объясняет он. – Ко мне не

приходит много друзей.

– Ох.

– Думаю, она захотела узнать тебя получше, – он быстро вскидывает вверх свои руки. –

Никакой вербовки. Клянусь.

Еще один вопрос рвется наружу из меня.

– Думаешь, она считает, что я….? – позволяю своим приподнятым бровям закончить

предложение за меня.

– Не думаю, что это когда– то дойдет до нее. Мне кажется, она просто хочет узнать моих

друзей, особенно если незнакома с ними через церковь.

То, как он смотрит на меня, запускает шарик из игры в пейнтбол в моем животе. Оторвав

взгляд, я оглядываюсь вокруг. Здесь повсюду книги: на полках и в стопках у кровати, в небольших

кучках на его столе. Рядом с его компьютером лежит Библия в кожаной обложке с молнией по

кругу. Его инициалы выбиты золотом на верхушке.

– Эм, она для церкви, – объясняет он, делая шаг ближе. Он вынимает ее из обложки и

перелистывает тонкие страницы.

– Она огромная.

Он испускает короткий смешок.

– Ее называют «четверкой», – говорит он, и я снова забираю ее у него, ощущая вес в

своей руке.

– Там много правил.

– Когда ты так говоришь, то да. Полагаю так, – он наклоняется передо мной, чтобы

открыть ее, и указывает на содержание. – Но видишь? Это больше, чем одна книга. Здесь: Библия,

Книга Мормонов, Учение и Заветы, и Драгоценная Жемчужина.

Я моргаю, удивленный от того, что обнаруживаю его так близко.

– Ты все это прочитал?

– Большую часть. Что– то больше одного раза.

Мои глаза расширяются. Несомненно, я бы засыпал от этих книг. Я был бы самым худшим