История любви одного парня - [44]

ли я идти или нет, расплавился в серой материи.

Закрывая за собой дверь, Себастиан выходит на крыльцо. Он в брюках и накрахмаленной

белой рубашке, которая не застегнута у воротничка. Я вижу гладкое горло и ключицы, и намек на

его грудь тоже имеется. Во рту собирается слюна.

Интересно, у него был галстук? Он снял его ради меня?

– Спасибо, что пришел, – произносит он.

Отчаяние берет верх над моим пульсом, и мысль о том, что я сделаю что– то, из– за чего

потеряю все, вонзается болезненным лезвием в мои ребра. Я хочу сразу же заверить его, что

планирую переписать всю свою книгу, но вместо этого выдаю:

– Спасибо за приглашение.

– Хорошо, – говорит он, делая шаг вперед и указывая на дверь.– Ну, это, возможно, будет

скучно. Я просто хочу сразу же предупредить тебя. И прошу прощения, если они начнут говорить

о церковных делах, – он вжимает одну руку в свои волосы, что заставляет меня вспомнить о том,

как это ощущалось тогда на горе. – Это никак не изменить.

– Шутишь? Посмотри на меня. Я обожаю церковные дела.

Он смеется.

– Ну, конечно, – глубоко вдохнув, он приглаживает свои волосы, поправляет рубашку и

тянется к дверной ручке.

Я останавливаю его своей ладонью.

– Это все странно, или только дело во мне?

Я понимаю, что выуживаю какой– то знак того, что он помнит, чем мы занимались, что

ему понравилось это.

Его ответ делает всю мою проклятую неделю:

– Дело не только в тебе, – его взгляд встречается с моим, и затем его лицо пересекает

самая удивительная улыбка, которую я видел. Ни один семейный портрет внутри не был

свидетелем такой, ни на секунду.

Повинуясь импульсу, я выпаливаю:

– Я начал свою книгу заново.

Его глаза расширяются.

– Да?

– Да, – густо сглатываю, давясь своим сердцебиением. – Я не могу прекратить думать

об… этом…но понимаю, что не могу ее сдать, – беспокойство о возможности начать заново книгу

и трепет от его вида кипят одновременно в моем животе. Нервозность облегчает вранье. – Я уже

начал кое– что новое.

Могу сказать, что это то, что он хотел услышать, и он сразу же сияет.

– Это хорошо. Я могу помочь тебе, – он дает себе три секунды, чтобы посмотреть на мои

губы, а потом переводит взгляд на мои глаза. – Готов?

Когда я киваю, он открывает дверь, одаривая меня последним ободряющим взглядом,

перед тем как мы шагаем внутрь.

В доме пахнет свежим хлебом и жареной индейкой, и из– за того, что на улице немного

прохладно, чем внутри, окна покрыты слоем конденсата, затуманивающего стекло. Я следую за

Себастианом мимо небольшой гостиной – Еще раз привет снимку сексуального

семнадцатилетнего Себастиана. Еще раз привет множеству Иисусов. Приветик угнетающей

табличке – до конца коридора к месту, которое открывалось с одной стороны к семейной комнате,

а с другой – на кухню.

Мужчина, я только могу предположить – отец Себастиана, смотрит телевизор.

Он встает, когда замечает нас. Он выше, чем Себастиан, наверное, на пару сантиметров, но

с теми же светло– каштановыми волосам и легкой позой. Не уверен, чего я ожидал – более

устрашающей позы, возможно? – но я не готов к тому, что он протягивает свою руку, чтобы

пожать мою и поражает меня той же подгибающей– колени улыбкой.

– Ты, должно быть, Таннер, – его голубые глаза яркие и мерцают легкой степенью

удовлетворенности. – Много слышал о тебе.

Он…что еще раз?

Бросаю вопросительный взгляд в сторону Себастиана, который демонстративно смотрит в

другую сторону.

– Да, сэр, – отвечаю, быстр поправляя себя. – То есть, епископ Бразер.

Он смеется и кладет ладонь на мое плечо.

– Я – епископ Бразер только в церкви. Зови меня Дэн.

Мой папа никогда бы не одобрил, если бы я называл чьих– то родителей по именам, но я

не собираюсь спорить.

– Хорошо. Спасибо, мистер…Дэн.

Пожилой мужчина спускается по лестнице. Темные завитки волос лежат поверх его ушей,

и, несмотря на строгость его костюма и намечающуюся седину на висках, они делают его моложе,

даже озорным.

– Аарону нужен был ассистент по Лего. Когда он спросил, как я понимаю что делаю, я

ответил, что это из– за моего инженерного образования. Теперь он собирается учиться на

инженера, чтобы бесконечно собирать Лего. Это сработает, полагаю.

Себастиан встает рядом со мной.

– Дедушка, это Таннер. Друг с Семинара.

Он осматривает меня теми же ярко– голубыми глазами.

– Еще один писатель! – восклицает он и протягивает руку для рукопожатия. – Эйб Бразер.

– Приятно познакомиться, сэр, – произношу я. – И только Себастиан писатель. А я ближе

к обезьяне, получившей свободный доступ к клавиатуре.

Дэн и его отец смеются, но Себастиан пристально смотрит на меня, сведя брови вместе.

– Это неправда.

Я бормочу какую– то смешную версию «как скажешь» – потому что – честно говоря – тот

факт, что я могу писать о том, что буквально происходит со мной день ото дня, а потом даю ему

прочитать плохую, идиотскую версию своей книги – по– прежнему унизительно.

На кухне Себастиан представляет меня своей бабушке, Джуди, которая спрашивает, живу