История любви леди Элизабет - [40]

– Поскольку Роберт не из тех, кто встает рано, – сказала она, – это, кажется, правильный вывод.

– Что мне делать?

– Для начала я предлагаю, чтобы вы перестали так неприлично ломать руки, пошли на кухню и приготовили чай.

– Я не хочу чаю.

– Чай потребуется мне, если мы должны будем ждать возвращения вашего брата внизу, что, я полагаю, вы и желаете сделать.

– О, Люси, – сказала Элизабет, глядя на суровую старую деву с любовью и благодарностью, – что бы я делала без вас?

– Вы бы попали в большую беду, что вы уже и сделали. – Заметив страдание на лице Элизабет, она слегка смягчилась, слезая с постели. – Обычай требует, чтобы Торнтон явился и чтобы ваш брат получил удовлетворение, тогда Роберт должен выстрелить в воздух и уйти. Ничего иного не может произойти.

Первый раз за все время, как Элизабет знала ее, решительная дуэнья ошиблась.

Часы только что пробили восемь утра, когда вернулся Роберт с лордом Хауэрдом. Он прошел мимо гостиной, увидев Элизабет, свернувшуюся на диване напротив Люсинды, занятой рукоделием, остановился.

– Что вы делаете здесь так рано? – коротко спросил он.

– Ждем тебя, – ответила Элизабет, вскакивая.

Присутствие лорда Хауэрда смутило ее, но тут Элизабет словно ударило. Роберту ведь был нужен секундант на дуэли.

– Ты стрелялся с ним, да, Роберт?

– Да!

Элизабет с трудом прошептала.

– Он ранен?

Роберт подошел к столику у стены и налил в стакан виски.

– Роберт, – закричала она, хватая его за руку, – что случилось?

– Я ранил его в руку, – свирепо огрызнулся Роберт. – Я целился в его черное сердце и промахнулся! Вот что случилось!

Стряхнув с себя руки Элизабет, он выпил до дна содержимое стакана и повернулся, чтобы наполнить его снова.

Чувствуя, что это не все, Элизабет испытующе посмотрела ему в лицо.

– Это все?

– Нет, это не все! – взорвался Роберт. – После того, как я его ранил, этот ублюдок поднял пистолет и стоял там, а я покрывался потом. Затем он сбил кисточку с голенища моего проклятого сапога.

– Он… он что? – спросила Элизабет, видя бурлящую ярость Роберта и не в силах понять ее. – Конечно же, ты не сердишься, что он промахнулся!

– Черт побери, неужели ты ничего не понимаешь! Он не промахнулся! Это было оскорбление! Он стоял там, кровь лилась у него из руки, его пистолет нацелен мне в сердце, затем в самую последнюю минуту он изменил прицел, и выстрел сбил кисть с моего сапога. Он хотел показать мне, что мог убить меня, если бы захотел, и все, кто там был, видели это! Это было последнее оскорбление, дьявол забери его грязную душу!

– Вы не только отказались выстрелить в воздух, – резко сказал лорд Хауэрд так же сердито, как и Роберт, – вы выстрелили прежде, чем был дан сигнал. Вы опозорили себя и меня. Более того, если об этой дуэли узнают, нас всех арестуют за участие. Торнтон дал тебе сатисфакцию, появившись сегодня утром и отказавшись поднять пистолет. Он признал вину. Чего еще ты ожидал?

И как будто не в силах выносить вид Роберта, лорд Хауэрд повернулся на каблуках. Элизабет растерянно последовала за ним в холл, отчаянно пытаясь найти что-нибудь убедительное в защиту брата.

– Вы, должно быть, замерзли и устали, – начала она, чтобы выиграть время, – не выпьете ли по крайней мере чаю?

Лорд Хауэрд покачал головой и продолжал идти дальше.

– Я вернулся только за своей каретой.

– Тогда я провожу вас, – настаивала Элизабет.

Она проводила его до двери, и на мгновение подумала, что он действительно собирается уйти, не сказав даже до свидания. Стоя в дверях, лорд Хауэрд замешкался и повернулся к ней снова.

– Прощайте, леди Элизабет, – сказал он странным голосом, в котором слышалось сожаление, и затем вышел.

Элизабет почти не заметила его тона и даже его ухода. Впервые она поняла, что сегодня утром, может быть, в эту самую минуту хирург где-то извлекает пулю из руки Яна. Прислонившись к двери, она судорожно глотнула воздух, борясь с подступившей тошнотой при мысли о той боли, которую причинила ему. Вчера вечером она была слишком напугана вероятностью дуэли, чтобы подумать, что должен был чувствовать Ян, когда Роберт сказал ему о ее помолвке. Теперь, наконец, это начало доходить до нее, и все внутри сжалось. Ян говорил, что женится на ней, целовал и держал в объятиях с нежной, властной страстью, и говорил ей, что влюблен в нее. В ответ на это Роберт оскорбил его и презрительно сказал ему, что она недосягаема по положению в обществе и уже помолвлена к тому же. А сегодня утром он стрелял в него за дерзкое желание подняться слишком высоко.

Прижавшись головой к двери, Элизабет с трудом удержалась, чтобы не застонать от раскаяния. У Яна могло не быть ни титула, ни права называться джентльменом в светском понимании этого слова, но Элизабет чувствовала инстинктивно, что он – гордый человек. Эта гордость была в чертах бронзового лица, в его осанке, в каждом движении, а они с Робертом растоптали ее. Вчера они сделали из него дурака в оранжерее и вынудили к дуэли сегодня.

В этот момент, если бы Элизабет знала, где его найти, она была уверена, что не испугалась бы его гнева и пошла к нему, чтобы объяснить о Хейвенхерсте и всех ее обязательствах, попытаться заставить понять, что именно это, а не какой-то его недостаток, сделало невозможным брак с ним.