История Литвы с древнейших времен до 1569 года - [248]
Появление памфлета Ожеховского совпало со значительным спадом влияния Николая Радзивилла Черного на Сигизмунда-Августа. Отец последнего Ягеллона сочетал организацию помощи Литве из Польши с концентрацией сил и средств самой Литвы, ибо прекрасно понимал, что Литва прикрывает Польшу от российского колосса. Ленивый и склонный всё откладывать на завтра, сын отгораживался от тяжкой организационной работы, покупая поддержку Польши тем, что покорно уступал ее аннексионистским замашкам. Упорный и мудрый Николай Радзивилл Черный стал главным препятствием «Книшинской политике» (по названию резиденции в Подляшье, где Ягеллон укрывался от забот). В 1564 г. эмиссары Сигизмунда-Августа принялись расшатывать позиции Николая Радзивилла Черного в Литве. Эта борьба затрудняла и без того слабое руководство военными действиями. Дворянство было истощено. В 1568 г. востребовалось уже по 48 грошей с сохи, однако казна оставалась пуста. Очередной сбор призывников 1564 г. (назначенный в Минске) затянулся. В начале ноября 1564 г. русские, оправившиеся от разгрома на Уле, возобновили нападения. Они осадили небольшой замок Озерище, расположенный на восток от Полоцка и угрожавший их тылу. Небольшой гарнизон польских наемников пытался прорваться, но был уничтожен. Заняв Озерище, русские стали непосредственно угрожать Витебску.
Рада панов и великий гетман Николай Радзивилл Рыжий не видели иного выхода, как вступить с русскими в переговоры, относительно чего и обратились к великому князю. Сигизмунд-Август молчал: он пользовался русской опасностью для того, чтобы сломить Литву; тогда бы ничто не тревожило его покоя. Николай Радзивилл Черный в письме Ягеллону выложил всё начистоту: властитель, забросивший дела государства, виновен в его поражениях. Невзирая на финансовые затруднения, Литва располагала небольшими, но боеспособными силами литовских и польских на- /643/ емников, дислоцированными в северных русинских землях. Россия была не в состоянии наступать без передышки. Захватив Озерище, царь на время приостановил вторжение. В начале 1565 г. действия русских были ослаблены репрессиями Иоанна IV Грозного. Вновь начались казни высших бояр, царь создал особую карательную систему (именуемую опричниной). Затягивание «ленивой войны» на русском фронте укрепило позиции Литвы перед лицом Польши. Приняв брошенный Станиславом Ожеховским вызов на интеллектуальный поединок, руководители Литвы не ограничились «Разговором поляка с литовцем». В ответ на польские требования об уравнивании курса валют в 1565 г. появились литовские трехгрошевики с надписью «Сущий на небесах (т. е. Бог) посмеется над ними (без сомнения, над поляками)». Разозленный Сигизмунд-Август приказал остановить эмиссию этих сатирических монет. Большой утратой для Литвы стала смерть Николая Радзивилла Черного (28 мая 1565 г.). Однако эту случайную неудачу с лихвой возместил случайный успех: проходивший в том же году польский сейм в Петрокове неожиданно согласился взять на себя необходимые платежи. Получив средства и не чувствуя конкуренции со стороны Николая Радзивилла Черного, последний Ягеллон внезапно очнулся и с энергией, характерной для его отца, взялся за дела, столь необходимые Литве. В июне 1565 г. он прибыл в Великое княжество. Стали укрепляться замки, пополняться их запасы. Из Польши было доставлено много пушек. На море успешно действовали данцигские каперы, расстроившие русскую торговлю через порт Нарву. Еще в апреле 1565 г. у шведов был отобран Пернов (Пярну). Однако польский нажим нашел отклик у дворянства. На затянувшемся вильнюсском сейме 1565–1566 г. южно-русинские представители и дворяне Подляшья потребовали созвать общий сейм с поляками: волынянам и мазовшанам было необходимо решить пограничные споры, а Киеву и Брацлаву – получить поддержку против крымских татар. Рада панов была вынуждена откликнуться на это, однако она вместе с тем просила Сигизмунда-Августа, чтобы Варшавская рецессия не затронула общественного блага Литвы. Постановления вильнюсского сейма позволили монарху 28 апреля 1566 г. созвать новый сейм в Бресте для обсуждения вопроса об унии. Он надеялся, что этот съезд представителей, впервые избранных на поветских сеймиках, даст согласие отправиться на общий с поляками сейм в Люблин. Николаю Радзивиллу Рыжему, ставшему после смерти двоюродного брата вильнюсским воеводой и канцлером, и Вильнюсскому епископу Валериану Протасевичу удалось заручиться решениями сейма, защищающими независимость Литвы. Было вновь заявлено, что уния не должна повредить общественному благу Литвы, что будут сохранены отдельные суды, /644/ законы и администрация. Характеризуя выражение «единое тело», содержавшееся в акте о Мельницкой унии 1501 г., Протасевич указывал, что есть и должны быть два общественных блага. На люблинский сейм были посланы представители рады панов, а несколько позже – еще три делегата от сейма. Они заявили, что недостаток времени и продолжающаяся война вынуждают просить о переносе обсуждения унии на следующий сейм. Сигизмунд-Август, без сомнения, остался этим недоволен, однако был принужден вступить в дебаты и более детально ознакомиться с идеей сохранения государственности Литвы. Он сам поневоле согласился отложить обсуждение вопроса об унии. С согласия Брестского сейма администратором Ливонии был вместо Готарда Кеттлера назначен Иван Ходкевич (ставший в 1564 г. старостой Жямайтии).
