История либерализма в России, 1762–1914 - [9]

.

Значительное разрушение гражданского строя и концентрация экономической власти в руках государственного правительства предоставляют этому правительству, можно сказать, почти безграничные средства власти. Такое небывалое увеличение средств власти, находящихся в распоряжении правительства, бесспорно, поощряет возникновение диктатурных форм правления и тиранической государственной власти. Вряд ли это можно всерьез оспаривать.

В моей статье «Зависимость и самостоятельность при разделении власти»¹⁷ я с особенным вниманием отнесся к отделению политической власти от экономической. Я указывал там, что экономическая власть, находящаяся в руках капиталистов при буржуазной системе, в социалистическом государстве объединяется с политической властью в руках государственной власти и фактически находится в руках бюрократии. Таким образом уничтожается разделение власти, которое было весьма благоприятным не только для самостоятельности буржуазного слоя (это само собой разумеется), но и для свободы рабочего класса, и неизбежно должно было действовать в пользу рабочего класса, поскольку разделение власти всегда освобождающе отзывается на положении отдельной личности. Для того чтобы несколько подробнее и точнее обосновать это утверждение, я приводил полностью следующий важный пассаж из произведения Ориу «Принципы общественного права» (произведение это еще недостаточно широко известно): «…экономическая власть обладает способностью создавать средства для существования в своей области; экономической властью располагает тот — будь это собственник современного промышленного предприятия или собственник поместья или военный руководитель — кто в той или иной форме располагает большим количеством запасов жизненных средств, которые он может распределять по своему усмотрению среди своих служащих и подчиненных или среди своих клиентов. Политическая власть имеет возможность создавать в рамках правового порядка выгодные ситуации, которые открывают доступ к источникам жизненных средств. В каком-то смысле, значит, и та и другая власть должна удовлетворять людским потребностям, а это и есть та точка зрения, которая больше всего волнует людей. Только надо заметить, что экономическая власть касается человеческого существования и человеческих потребностей гораздо более непосредственным образом, чем власть политическая…

…Политическая и экономическая власть в рамках государственного строя могут быть отделены друг от друга; в действительности обычно так и бывает. В рамках освобожденной рыночной экономики возникают состояния и появляются зажиточные люди, располагающие собственностью и деньгами, дающие другим работу и оплачивающие ее, вследствие чего тысячи людей зависят от них, поскольку от них они получают заработную плату. Короче, появляются капиталисты, власть которых может быть вполне жесткой. Однако не обязательно капиталисты располагают политической властью. К этой власти могут приходить совершенно иные люди, используя при этом конституционный механизм. Эти люди занимают выгодные положения в государстве и могут раздавать другим всевозможные преимущества и вознаграждения. Кроме того они уполномочены создавать должности в рамках правового порядка и используют свое положение не для укрепления позиций богатых людей, а скорее всего для ограничения их власти… Из такого деления между двумя формами власти получается равновесие, действующее в пользу массы людей. Одни имеют выгоду от капиталистов, другие от политических деятелей, остальные используют себе во благо всеобщие мероприятия, законы, издаваемые в защиту многочисленных и многообразных интересов. В таком состоянии равновесия и может утвердиться известная свобода большинства людей, а также может возникнуть некий средний общественный слой.

Наоборот, эти гарантии свободы исчезают вне государственного строя, как в образованиях вотчинного характера, которые такому строю предшествуют, так и в обществе коллективизированном, которое грозить заменить собой государственный правовой строй, потому что в том и в другом случае политическая и экономическая власть оказывается в одних и тех же руках. При феодальном строе (это пример классический) собственность и суверенитет сливаются в одно. А при коллективизированной системе получается то же самое. При такой системе чиновники административного аппарата располагают ключами к общественному имуществу, от которого полностью зависим каждый человек; к тому же эти самые чиновники законным образом уполномочены создавать выгодные должности в рамках государства. Иными словами, они обладают полнейшей и абсолютнейшей властью, когда-либо существовавшей. Нельзя даже представить себе, откуда мог бы взяться действенный противовес, который мог бы ограничить эту власть»¹⁸.

Разумеется, человеческая воля может сопротивляться такому развитию. Если его нельзя задержать полностью, его можно сознательным сопротивлением в значительной мере замедлить. По мнению Ориу, то обстоятельство, что мы отдаем себе отчет в существовании такой тенденции, ни в коей мере не снимает с нас духовную обязанность бороться за дальнейшее существование политической свободы. Ориу приходит к следующему заключению: «Мы же знаем, что все мы должны умереть, тем не менее мы прилагаем все старания к тому, чтобы подольше прожить»