История крестовых походов - [127]

Организационная структура госпитальеров практически не менялась. Всем руководил великий магистр. В 1526–1612 годах генеральный капитул собирался приблизительно каждые шесть лет, но в 1631–1776 годах, когда Мальту охватил финансовый кризис, он не был созван ни разу. Орден, никогда не подвергавшийся реформам, становился все более и более авторитарным, причем магистры выступали в роли суверена. Французская монополия на пост магистра была нарушена в 1374 году, и после этого магистрами наравне с французами могли быть испанцы и итальянцы; в XVIII веке два магистра подряд были португальцами. Должность магистра не была наследственной, но каждый магистр выбирался пожизненно.

Это обеспечивало стабильность, но способствовало геронтократии в высших эшелонах администрации. Большая часть доходов госпитальеров поступала в личную казну магистра, обладавшего почти абсолютной властью в ордене.

Во Франции существовало семь провинций ордена госпитальеров, и французские братья стремились любыми способами сохранить свои земли, командорства и доходы с них, поскольку от этого зависело само их существование. Королевская власть бесцеремонно вмешивалась в дела французского приорства, процветала коррупция. К тому же вмешательство пап, особенно в вопросах назначений, подрывало моральные устои всех орденов. Непотизм был неизбежен и распространен. Например, в 1692 году двоюродный племянник магистра госпитальеров Адриен де Виньякур получил командорство в Ланьи-ле-Сек, причем в это время ему было два года от роду, и распоряжался этим владением до самой своей смерти восемьдесят два года спустя. Мануэл Пинту де Фонсека также был принят в орден в двухлетнем возрасте, потом стал магистром и умер на этом посту в возрасте девяноста двух лет. И все же орден госпитальеров продолжал существовать, и о нем никак нельзя было сказать, что он клонится к своему закату. Госпитальеры занимали сильные позиции в Арагоне, в Богемии, в некоторых немецких землях и в Италии (особенно в Неаполе и на Сицилии). К 1583 году в ордене состояло примерно две тысячи человек, причем самой многочисленной группой были рыцари (сержантов было всего сто пятьдесят, и столько же священников). В 1700 году во Франции, на Пиренейском полуострове, в Италии и на территории Священной Римской империи все еще функционировали пятьсот шестьдесят командорств госпитальеров.

Почти везде одеяние мальтийского рыцаря с восьмиконечным крестом означало высшую степень знатности. В политически раздробленной Италии орден госпитальеров помогал сохранить старинный общеитальянский класс дворян, представители которого проходили образовательный курс на Мальте. Эти люди знали друг друга как члены одного многонационального клуба, доступ в который охранялся посредством фамильного владения командорствами и все более ужесточавшейся системы требуемых при вступлении доказательств благородного происхождения. Рост буржуазии, появление при дворе чиновников неаристократпческого происхождения и изменения, произошедшие в армии и ее техническом оснащении, вели к уменьшению значимости роли старого дворянства, честь и рыцарские идеалы которого по-прежнему символизировались устаревшим мечом. И старая европейская аристократия использовала военно-монашеские ордена для поддержания и зашиты своего статуса, отстраняя от членства в них новоиспеченных дворян и патрициев.

Госпитальеры пользовались в Западной Европе большим уважением, и многие из них находились в близких семейных и политических отношениях с правителями своих провинций. Орден по-прежнему официально находился под юрисдикцией папского престола, и решения пап оказывали влияние на его политику. В XVIII веке против Мальтийского ордена выдвигались обвинения в прожигании жизни, аморальности и бездействии, и они далеко не всегда были необоснованными, но такие же обвинения обрушивались на орден и в XIV веке, и даже раньше. Несмотря на все организационные недостатки, орден госпитальеров не был анахронизмом, законсервировавшим уже отмершие средневековые идеалы. С 1635 по 1740 год количество братьев в ордене увеличилось с 1715 до 2240 человек. Дворянство этого времени получало очень хорошее образование, и в орден вступали люди талантливые, начитанные, преследующие самые разнообразные интересы — военные, дипломатические, научные, художественные. Библиотека в Ла-Валлетте отражала широту интересов мальтийских рыцарей — как практических, так и теоретических. Вот один ранний пример. Член ордена гуманист Савва ди Кастильоне еще на Родосе коллекционировал классическую скульптуру, потом был послом в Риме, а уйдя на покои в свое командорство в Фаенце, создал школу для детей бедняков.

Как и члены других военно-монашеских орденов, со временем госпитальеры стали воспринимать свои обеты чисто символически, и общая литургическая жизнь в командорствах постепенно забывалась. Сами командоры часто отсутствовали в своих командорствах, видя в них в первую очередь экономическое предприятие, дающее им средства к существованию (причем некоторым командорам удавалось накопить значительные личные богатства, часть которых после их смерти оставалась вне ордена). Представители госпитальеров присутствовали на реформаторском Тридентском соборе, но их участие в нем было вызвано не заботой о реформировании своего ордена, а стремлением добиться того, чтобы братья и члены их семей не подпадали под юрисдикцию епископов. Однако внутри ордена проявлялась обеспокоенность моральным состоянием организации, и в XVII веке к обсуждению этой проблемы были привлечены иезуиты и представители других прогрессивных течений во Франции. Некоторые госпитальеры активно занялись благотворительностью и миссионерством, выкупом христиан из мусульманского плена, духовными и благочестивыми трудами. Они искали способов, которые позволили бы не посвященным в священнический сан госпитальерам вести одновременно благочестивый и военный образ жизни, что, собственно, и являлось призванием членов ордена.