История крестовых походов - [153]

Войско двигалось чрезвычайно медленно. Для небольшого расстояния от Дамиетты к Мансуре потребовался целый месяц. В продолжение этого времени неприятель выступал против христиан только небольшими отрядами, было трудно также преодолевать затруднения пути, так что можно было почти прийти к мысли, что замедления происходили от переговоров о заключении мира. Говорят, что султан Эйюб предложил тогда крестоносцам выдачу Иерусалимского королевства и выгодный торговый договор, если они отдадут ему Дамиетту и вообще очистят Египет. Но это известие недостаточно достоверно, и мы знаем только, что христиане потеряли чрезвычайно много времени, в которое они тем легче могли бы достигнуть самых решительных успехов, что султан Эйюб умер уже 21 ноября, между тем как его сын Туранша находился далеко, в Месопотамии. Правда, вдова Эйюба, султанша Шедшер Эддурр старалась скрыть смерть своего супруга, пока не прибудет в Египет быстро оповещенный наследник престола, а один из ее важнейших офицеров, Фахреддин, возбуждал религиозный фанатизм мусульман к войне против христиан, но очевидно, что сила Эйюбитов едва выдержала бы в этот момент сильное и быстрое нападение крестоносцев.

Наконец, 21 декабря, войско пилигримов, в числе 60.000 человек, подступило к Мансуре, но очутилось здесь в весьма тягостном положении. С правой его стороны находился Дамиеттский рукав Нила, впереди широкий и глубокий канал Ашмум Тана, который тянется от Нила на северо-восток, а по другую сторону канала расположились, опираясь на крепкую Мансуру, лучшие боевые силы неприятеля, частью на суше, частью на кораблях египетского нильского флота. Таким образом, мусульмане занимали необыкновенно твердую позицию, к которой французы думали подойти только тем, что начали строить плотину через канал Ашмум Тана — это было и трудное и продолжительное предприятие, которое давало врагам сотни случаев к почти безопасной и успешной обороне. Метательные машины египтян обстреливали рабочих на плотине почти беспрерывно, их корабли внезапно нападали на отдельные части христианского флота, который следовал за крестоносным войском до Мансуры, их сухопутные войска переходили в отдаленных местах то Нил, то канал и нападали на крестоносцев к их ужасу с тыла. Ввиду этих обстоятельств король Людовик велел сильно укрепить окопами лагерь, который он занял со своими людьми на мысе между Нилом и каналом, а для защиты работавших на плотине велел поставить многочисленные метательные машины и воздвигнуть две большие башни, из-под их крыш скатывались камни в канал, между тем как с их зубцов летели стрелы и копья в мусульман. Плотина постепенно подвигалась вперед, но когда она приблизилась к противоположному берегу, неприятель направил течение реки в искусственно сделанное за ней углубление, так что перед рабочими снова разлилась водная поверхность. Французы еще не испугались этого. Но когда обе башни были зажжены неприятельскими снарядами и когда третья башня, постройка которой удалась только с большими усилиями, потерпела ту же судьбу, то король и бароны увидали себя в самом беспомощном положении. Массы войск окончательно одичали за это печальное время. В одном месте являлся раздор и возмущение против начальников, в других — тупое отчаяние или злые насмешки над христианами, потому что «Бога, которого называют повелителем войск, так часто побеждают его враги, что, вероятно, закон Магомета сильнее, чем вера Иисуса Христа».

Во время этой горькой беды один бедуин предложил королю Людовику за большое вознаграждение показать брод через канал, немного в сторону от христианского лагеря. Предложение было принято, и рано утром, 8 февраля 1250 г., большая часть войска потихоньку двинулась, между тем как другая часть осталась караулить лагерь. Переправа удалась без особенных потерь, хотя глубина воды была довольно значительна. Во главе войска должны были идти тамплиеры, а затем должен был следовать граф Роберт Артуа. Но последний просил короля пустить его вперед и обещал не делать необдуманного нападения. Людовик поверил слову буйного принца и допустил этим самым ужасное несчастье. Едва граф Роберт завидел первые неприятельские отряды, как с громким воинственным криком бросился на них. Тамплиеры примкнули к нему. Они на всем скаку достигли Мансуры, въехали в город и проскакали через него, попадавшиеся на пути были раздавлены. Однако мусульмане ободрились в тылу этого войска, забррикадировали Мансуру и вовлекли отрезанные войска в ужасный бой, в котором были убиты граф Роберт, триста французских рыцарей, почти все англичане и около восьмидесяти тамплиеров. Остальные эскадроны крестоносного войска последовали между тем примеру принца, произвели в мусульманском лагере под Мансурой убийства и разрушения и убили самого эмира Фахреддина. Но и здесь неприятель мало-помалу оправился и принудил христиан к ряду невыгодных отдельных сражений. Лучшими войсками неприятеля были мамелюки, туркменские воины, «львы сражений», которых султан Эйюб, подобно своим предшественникам, в большом числе привлек к себе на службу[90]. Главный бой сосредоточивался долго и кровопролитно около отряда рыцарей, которым предводительствовал сам король Людовик. Правда, этот отряд защищался с героическим мужеством, и иной храбрый рыцарь думал, что когда-нибудь расскажет французским дамам об этом жарком дне. Но мало-помалу христиане были оттеснены к каналу, Людовик был в величайшей опасности попасть в руки врагов. Распространилось отчаяние и побудило многих к трусливой попытке бежать через воду. Но течение увлекало ослабленных людей и уносило в море их трупы, вместе с лошадьми и оружием, целыми массами. Тогда лагерному гарнизону удалось с большим трудом перекинуть через канал мост и прийти на помощь к королю. Мусульмане, также сильно истощенные, наконец прекратили бой и предоставили христианам владеть южным берегом канала. Египтяне имели право радоваться такому исходу этого сражения, потому что выгода, которой достигли крестоносцы, была победой Пирра. У них не было средств заполнить те огромные опустошения, которые сделала среди них смерть.