История космического соперничества СССР и США - [2]

Немногим сложнее было избавиться от другого советского «немца» — Михаила Янгеля — талантливого инженера, который был непосредственным начальником Королёва на первом этапе их работы. Однако Королёву удалось отправить его в Днепропетровск для «подстраховки» производства своих ракет. Таким образом, Королёв остался один, и наступил его звездный час.

Разработка межконтинентальной ракеты Р-7 началась в 1954 году. Вслед за первым испытанием водородной бомбы в Советском Союзе в августе 1953 года военные заказчики настаивали на оснащении их «главного оружия» термоядерным зарядом в 3 мт. Андрей Сахаров провел анализ и сообщил, что заряд будет весить около 5 т. В целом предполагалось, что боеголовка будет весить 6,5 т, включая сам заряд, теплозащитную оболочку и все остальное. Как оказалось, Сахаров допустил ошибку, и термоядерный заряд оказался легче. Однако его ошибка предопределила успех советской космонавтики на много лет вперед.

Королёв избавился от соперников, но ему были нужны талантливые специалисты, и это он очень хорошо понимал. Затем ему и всем, кто его окружал, невероятно повезло, когда на горизонте появился Михаил Тихонравов. Тихонравов, который был на семь лет старше Королёва, в 30-х годах учил его строить ракеты. В отличие от Королёва, Тихонравов по каким-то причинам не был арестован. Его призвали в армию, где он тихо и незаметно служил все эти годы, коллекционировал бабочек и мечтал о ракетах, летающих в космос.

Проблема, которую нужно было решить, заключалась в выводе космического аппарата на околоземную орбиту. В соответствии с теоремой, доказанной Циолковским, одноступенчатая ракета не могла этого сделать. Циолковский показал, что только многоступенчатая ракета может доставить спутник на земную орбиту. Но математик-мечтатель не думал о том, каким образом запустить ракету. Решение этой проблемы выпало на долю Тихонравова. Основное требование сводилось к запуску ракетного двигателя. На Земле благодаря гравитации все компоненты топлива и окислитель послушно вытекали из баков по трубопроводам в хвостовую часть ракеты и двигатель. Однако двигатели второй и последующих ступеней должны были работать при нулевой гравитации. Куда потекут жидкости и потекут ли они вообще? Никто не знал ответ на этот вопрос, и, следовательно, никто не мог гарантировать, что двигатель второй ступени заработает. Также не было способа проверить это. Задача казалась неразрешимой, но Тихонравов нашел ответ. Он предложил объединить несколько одноступенчатых ракет в единую связку. Их двигатели запускались одновременно еще на земле, и уже в полете, когда топливо заканчивалось, некоторые из ракет сбрасывались, а у оставшихся было достаточно мощности, чтобы доставить спутник на орбиту. Однако это предложение было еще недостаточным, чтобы разрешить всю проблему целиком. Не менее сложно было реализовать это решение «в металле». Требовались интеллект и масса энергии. Тихонравов, не очень практичный человек, определенно лишенный организационных способностей, этот аспект не учитывал. Он опубликовал статью в научном журнале, выступил на конференции и отправил доклад в военные ведомства.

И Королёв, и Тихонравов работали в окрестностях Москвы: Королёв — в Подлипках, а Тихонравов — в Болшево. Они случайно встречались, выпивали, делились историями о старых временах, обсуждали будущее. Тихонравов рассказал о «связках» ракет, и Королёв идею немедленно понял. Это было именно то, что требовалось Королёву, и он пригласил Тихонравова работать в своем конструкторском бюро. Без Королёва кабинетный ученый Тихонравов не имел ни малейшего шанса реализовать свои идеи. По той же причине блестящий управляющий проектом Королёв не мог обойтись без такого провидца, как Тихонравов. Вместе они образовали «критическую массу», которая потрясла весь мир.

На начальных этапах создания ракет никто не упоминал искусственный спутник, пока в середине 1955 года, когда разрабатывалась ракета Р-7, Тихонравов осторожно не заговорил на эту тему. Без спутника ракета его мало интересовала. Королёв также подумывал о спутнике, но он считал, что ракета важнее, так как для правительства это было делом первостепенной важности. В 1955 году на искусственный спутник на орбите Земли смотрели как на игрушку, «научную забаву», не имеющую практического применения. Королёв знал, что будет трудно убедить лидеров Советского правительства потратить деньги «ни на что». Но они могли бы заинтересоваться установлением нового мирового рекорда, причем без каких-либо дополнительных расходов. И у Королёва созрел план.

В январе 1956 года Королёв, тогда еще обычный старший конструктор, не имел прямого доступа к Хрущеву. Тем не менее он использовал все свои организаторские способности, чтобы протолкнуть в правительстве резолюцию, которая «в интересах Академии наук СССР обеспечивала запуск искусственного спутника с помощью межконтинентальной ракеты Р-7». Но эта резолюция не означала, что проект непременно получит зеленый свет. Советская бюрократия действовала в соответствии со своим пониманием того, что действительно важно, а что нет. Решающий прорыв произошел 27 февраля 1956 года, когда мой отец, Никита Хрущев, вместе с другими советскими лидерами посетил Подлипки. Он хотел познакомиться с Королёвым лично, взглянуть ему в глаза и убедиться в реальности баллистической ракеты, на которую возлагалось будущее безопасности страны. Отец взял меня с собой. Я был студентом Московского энергетического института, и он считал, что мне, будущему специалисту автоматизированных систем управления, будет полезно иметь хорошее представление о последних технических достижениях. В тот день я пожал руку Королёву — человеку, которого вскоре будут называть великим. Тогда я еще не представлял, что не пройдет и двух лет, как я стану инженером-ракетчиком и судьба сведет меня с еще одним значительным человеком, Владимиром Челомеем, и я каким-то образом буду участвовать в соперничестве этих двух знаковых личностей. В моей книге «Никита Хрущев и создание сверхдержавы» я писал об отношениях между этими двумя большими личностями и их взаимоотношениях с Хрущевым, с советскими чиновниками и военными.