История Кореи. Том 2. Двадцатый век - [5]

9 января 1904 г. по приказу из Петербурга российские войска начали выдвижение на передовые позиции в районе реки Амноккан (Ялуцзян). Стало ясно, что, если стороны не достигнут компромисса в самый последний момент, война неизбежна. В предвидении надвигающегося конфликта Коджон издал 13 января декларацию о нейтралитете Кореи, намереваясь со временем даже сделать ее основой для придания стране постоянного нейтрального статуса под гарантиями держав. Державы, впрочем, не относились слишком серьезно к его заявлениям. Россия, на основе неофициально переданного российскому посланнику в Сеуле А.И.Павлову тайного заверения Коджона в том, что он в случае войны встанет на сторону России, рассматривала его как потенциального союзника. Япония же, в свою очередь, вообще не собиралась считаться с суверенитетом Кореи, рассматривая ее как свой будущий протекторат. Не испросив согласия у корейского правительства, японцы — уже 6 февраля официально разорвавшие дипломатические отношения с Россией — ввели 9 февраля 1904 г. в Сеул свои войска и приступили к оккупации стратегически важных пунктов страны. 10 февраля 1904 г. Япония официально объявила войну России. Коджон, веривший в тот момент в победу России, всерьез готовился просить убежища в миссии союзницы России Франции, но был остановлен жестким протестом английских и американских дипломатов.

Рис. 2. Канонерская лодка «Кореец», взорванная командой для того, чтобы не отдать корабль в руки противника. (Японская почтовая открытка)

Рис. 3. Перенос раненых российских моряков в принадлежавшую миссии англиканской церкви в Корее больницу Св. Михаила в Инчхоне. Другие медицинские учреждения современного типа в городе на тот момент отсутствовали.

Заняв Сеул, японцы сразу начали давить на Коджона, требуя от него дезавуировать его собственную декларацию о нейтралитете, вступить в союз с Японией и тем самым легитимизировать post factum японскую агрессию против Кореи. В условиях, когда Сеул был оккупирован более чем 20 тыс. японских войск, а значительная часть высшего чиновничества встала на открыто прояпонские позиции, Коджон не смог отказаться от навязанного ему японской стороной кабального «Союзного Договора» (подписан 23 февраля 1904 г.). Это соглашение разрешало японцам «давать политические рекомендации корейскому правительству» (т. е. вмешиваться во внутренние дела страны), а также «временно занимать стратегически важные пункты». Соглашение содержало обещание японской стороны «гарантировать спокойствие и благополучие корейского императорского дома».

Коджон, однако, не склонен был доверять японским обещаниям и продолжал посылать эвакуировавшемуся в Шанхай А.И.Павлову тайные письма (одно из них было перехвачено японской агентурой) с жалобами на японский произвол и уверениями в том, что, несмотря на все навязанные японцами соглашения, Корея остается союзницей России. Корейские войска, дислоцированные на северных границах страны, получили тайный приказ ни в коем случае не стрелять в русских, хотя отдельные стычки между казацкими отрядами и корейскими провинциальными частями всё-таки имели место. Вообще, на самой территории Кореи военные действия были относительно незначительны — потери в них российской стороны составили лишь 38 чел. погибшими и убитыми. В российском общественном мнении Корея воспринималась не как противник, но скорее как потенциальный (хотя и весьма слабый) союзник. Россия также осталась последним гарантом независимости Кореи для Коджона и ряда близких ему лиц из его окружения. Попытки Коджона продолжать маневрирование между Японией и Россией с использованием методов тайной дипломатии были, однако, сильно затруднены разгромом пророссийской группировки при дворе. Ее лидер Ли Ёнъик был задержан японскими военными и насильственно вывезен в Японию, в то время как многие из близких ему по взглядам придворных были высланы в провинцию, вынуждены эмигрировать или сменили внешнеполитическую ориентацию. Правительство оказалось в руках про-японской фракции, подчинившей большую часть высшего чиновничества своему влиянию.

Рис. 4. Японские солдаты высаживаются, в Инчхоне. Февраль 1905 г.

Рис. 5. Карикатурное изображение русско-японской войны в американской газете «Миннеаполис Трибюн» (художник Сепп Линарт). Карикатура подчеркивает пассивную позицию пинского Китая (официально нейтрального), «раздираемого на части» российским казаком и японским солдатом.

Рис. 6. «Завтрак казака» — типичная «шапкозакидательская» российская открытка начального периода войны. В российском обществе бытовало пренебрежительное отношение к потенциалу Японии и японских вооруженных сил, причем разделялось оно частично и прогрессивной интеллигенцией (А.П. Чехов, услышав о военных приготовлениях, сокрушался о «бедной маленькой Японии», которую Россия может уничтожить). Николай II был еще в начале января 1904 г. уверен, что Япония «не посмеет» первой объявить России войну. Расплата за самоуверенность и близорукость не заставила себя ждать…

Поражение российской армии в битве на реке Амноккан (Ялуцзян) 26 апреля — 7 мая 1904 г. и последовавший перенос основных военных действий на маньчжурский театр подорвали надежды Коджона на успешную высадку российских войск в Корее и избавление от японской оккупации. Для Японии, оккупировавшей к тому времени северные районы Кореи и взявшей в свои руки постройку железной дороги Сеул — Ыйджу для перевозки на север войск и военных грузов, это означало, в свою очередь, что Корея останется в ее руках. 18 мая 1904 г. корейский двор под давлением японцев денонсировал все имеющиеся договора с Россией, тем самым официально встав на сторону Японии в войне против России. 31 мая 1904 г. японский кабинет принял решение дислоцировать японские войска в стратегически важных районах Кореи на постоянной основе, взять в свои руки международные связи корейского государства, а также сократить корейскую армию до небольшого отряда дворцовой охраны. Практически был взят курс на превращение страны в японский протекторат.