История Кореи. Том 1 - [208]
Первым этапом преобразований считается период с июля по октябрь 1894 г., когда кабинет Ким Хонджипа издал более 210 указов по реформам в самых разных областях. Указы разрабатывались особым государственным органом — Верховным Консультативным Советом по Гражданским и Военным Делам (Кунгук кимучхо) — находившимся под контролем реформаторов. Со стороны самой радикальной проамериканской фракции были даже предложения превратить этот Совет в парламент западного образца, но они были отвергнуты. Разработанные Советом и принятые кабинетом указы доставлялись на подпись к Коджону, самостоятельной роли в реформах не игравшему. Японское вмешательство в деятельность реформаторов осуществлялось в основном через японских «помощников» при Верховном Консультативном Совете и путем личного давления на Ким Хонджипа и его коллег, и было на этом этапе относительно слабым — основное внимание японские власти уделяли войне с Китаем.
Вторым этапом реформ считают период с октября-декабря 1894 г. по октябрь 1895 г. Начало этого периода характеризуется усиленным вмешательством с японской стороны, главным проводником которого был назначенный с октября 1894 г. новым японским посланником в Сеул Иноуэ Каору, тогдашний министр внутренних дел и один из самых авторитетных деятелей режима Мэйдзи. С победой над китайскими войсками под Пхеньяном и переносом военных действий на китайскую территорию, японская верхушка решила, что Корея уже не уйдет из сферы японского влияния, и принялась за перестройку структур власти в Сеуле в соответствии со своими интересами. Видя в Тэвонгуне и консервативном клане государыни Мин главное препятствие на пути установления японского контроля над страной, Иноуэ потребовал от Коджона перехода к «единовластию государя» (т. е. полного отстранения отца и жены от власти) и включил в состав кабинета Ким Хонджипа вернувшегося из Японии Пак Ёнхё — организатора неудачного переворота 1884 г. Иноуэ надеялся, что Пак Ёнхё, проживший в Японии десять лет в качестве политического беженца, лично близкий к японскому руководству и ненавистный клану Минов, будет послушным орудием в японских руках. Кроме того, во все министерства были посланы японские «советники» (всего около 40 человек), призванные контролировать ход преобразований в деталях. Верховный Консультативный Совет был упразднен. Коджон был вынужден принять требования Иноуэ в полном объеме и дать 7 января 1895 г. торжественную клятву (хонбом) из 14 пунктов, где, в частности, навсегда отвергалась зависимость от Китая и запрещалось всякое вмешательство в государственные дела со стороны родственников государя. В ситуации, когда финансы корейского правительства были полностью расстроены, Коджону были навязаны два японских займа (130 тыс. и 3 млн. иен) под высокие проценты, под залог доходов с корейских таможен. В обмен на займ Япония получила ряд концессий, в частности, на строительство железной дороги Пусан-Сеул, на разработку рудников, и т. д. Корейская армия оказалась под контролем японских офицеров — «военных советников». В целом, страна практически становилась японским протекторатом.
Ситуация, однако, резко поменялась после событий апреля-мая 1895 г., когда вмешательство России, Франции и Германии, инициированное Россией (т. н. «Тройственная интервенция»), вынудило японскую сторону пересмотреть условия Симоносекского мира и отказаться от аннексии Ляодунского полуострова. С общим укреплением российского влияния на дальневосточные дела изменилась и расстановка сил в корейской политике. Как консерваторы из клана Минов и близких ему группировок, которых Иноуэ собирался устранить с политической арены, так и проамериканские реформаторы, недовольные засилием в кабинете прояпонских сил, начали сближаться с российскими дипломатами и открыто просить о помощи России в освобождении от власти японских ставленников. Консолидации антияпонских сил и их сближению с российскими дипломатами немало способствовали и незаурядные политические таланты российского посланника в Сеуле, К. И. Вебера, сумевшего наладить взаимодействие с американскими представителями и завоевать симпатии проамериканской группировки. Вскоре Пак Ёнхё, ставшему мишенью для резкой критики, пришлось вновь искать политического убежища в Японии, а в руководимый тем же Ким Хонджипом новый кабинет (перестановки в правительстве произошли в июне-июле 1895 г.) вошли в немалом числе политики, близкие к российской и американской миссиям (Ли Ванён, Ли Бомджин, и др.). Правительство собралось расформировывать находившиеся под японским контролем воинские части, обоснованно сомневаясь в их надежности. Из-под ног японцев в Сеуле уходила почва. В этой обстановке новый японский посланник в Сеуле, Миура Горо, с полного одобрения своего начальства решил прибегнуть к «чрезвычайным мерам». Взяв в союзники Тэвонгуна, недовольного усилением клана Минов за счет альянса с российскими дипломатами, он организовал 8 октября 1895 г. нападение контролируемых японцами корейских частей и банд японских авантюристов на государев дворец с целью убийства государыни Мин — главного антияпонского деятеля в корейских политических кругах. Убийство, совершенное с дикой жестокостью — было одновременно перебито множество охранников дворца и женщин из государева гарема, а изуродованное тело самой государыни облили бензином и сожгли на месте преступления — вызвало шквал международных протестов, что вынудило японский МИД отозвать Миуру и устроить даже комедию «суда» над ним (естественно, его оправдали). Но главное было сделано — запуганный Коджон оказался под полным контролем японцев, в охраняемом прояпонскими корейскими частями дворце. Из кабинета Ким Хонджипа были вычищены антияпонски настроенные деятели, и реформы по указке японских «советников» пошли так, как они шли до мая-июня 1895 г.
