История Кольки Богатырева - [4]

— Что дать вам, Петенька? — спросила она, глядя на него через головы других мальчишек.

И тогда Петька Козополянский поправил очки, привстал на цыпочки, указал пальцем на толстенную книгу, которая лежала на самой верхней полке, и сказал примерно так:

— Нельзя ли мне взглянуть на этот талмуд?..

Конечно, мальчишки постарше не увидели в этом ничего смешного. Зато один второклассник, очень смешливый человек, прыснул так, что ему пришлось даже закрыться шапкой, иначе получилось бы очень громко.

— Чего ты? — спросил у него другой мальчишка.

— Г-гы, — сказал смешливый второклассник. — Талмут!..

И показал пальцем на Петьку.

— Ха-ха! Талмутик! — сказал другой второклассник и взялся за живот — так было ему смешно.

Потом это повторили все, кто был в то время в библиотеке, кроме, конечно, Варвары Федоровны и самого Петьки, — и с тех пор его называли только Талмутиком, и никак не иначе.

Дежурные по классу в пятом «А», где учился Талмутик, очень часто, вместо того чтобы сказать «отсутствует Козополянский», говорили; «У Талмутика болят уши», а одна новенькая учительница, которая только что окончила институт, назвала его однажды «ученик Талмутиков».

Вот такси человек был Петька Козополянский, и сейчас ребята только перемигивались, глядя, как он вертит в руках серый с синими прожилками камень, который взял из корзины Сашки Лопушка.

— Посмеялись — хватит, — сказал Колька, щелкнув конопляной плеткой. — Положи минерал, Талмут, — торопимся. У нас дело есть… — И, когда они снова уже шли по улице, обернулся, почти не глядя на Петьку, крикнул: — А ты давай прыгай… Может, человеком станешь…

Петька вздохнул и поправил очки.

По узенькой тропке, пробитой среди высокого бурьяна, мальчишки спустились с пригорка, обогнули последний огород и пошли через кусты бузины. Из кустов тянуло сыростью, где-то рядом в маленьком болотце надрывались лягушки.

Бузина кончилась, и Колькин отряд вышел на лужайку. Отсюда хорошо были видны противоположный обрывистый берег реки, скалы из синей глины, блестящие плешки чернозема на рыжих, выгоревших на солнце горах.

Там, где река делала поворот, с одного берега на другой перекинулся белый, отмытый дождями и паводками деревянный мост. Чуть выше по реке, среди тех громадных камней, с которых мальчишки обычно ловили рыбу, виднелись зеленые треугольники палаток.

Колькина плетка извилась и звонко щелкнула в воздухе.

Мальчишки прибавили шагу.

Конечно, им можно было пройти через мост. Но что подумают геологи? Побоялись, скажут, перейти речку. А чего бояться, если летом в ней воробью по колено?

Колька дождался, пока все мальчишки собрались на берегу, обвязал плеть вокруг шеи, взял за руки Меринят и шагнул в реку. Отряд зашлепал по воде.

Вода была совсем теплая. Напротив палаток был перекат, и если с правого бока зеленоватые буруны поднимались у мальчишек почти до пояса, то с левого трусы у них оставались сухими. Буруны шумели и пенились, и ничего не было слышно, кроме этого шума. Но Писаренок все равно догнал Кольку, который шел боком, потому что так удобней было вести Меринят, и закричал ему, показывая на свою книгу:

— Серебро бы найти, да, Коль?

— Почему — серебро? — тоже прокричал Колька.

— Ну так просто! — объяснил Писаренок, подаваясь к Кольке.

Он, видно, хотел сказать еще что-то, но вдруг споткнулся и сел в воду. Сначала его рука с драгоценной книгой оставалась над бурунами, но потом, когда он захотел привстать, книга шлепнулась в воду и выскользнула у Писаренка из рук.

— Спасай тетрадку! — громко закричал Колька.

Писаренок бросился за книгой, но снова споткнулся и упал, подняв фонтан брызг. А книга легко неслась по быстрине и была уже далеко. Колька подтолкнул дрожащих от страха Меринят к Витьке Ореху, который шел вслед за ним, и, высоко поднимая ноги, помчался по перекату.

Перед мостом у излучины была яма. Там большими кругами ходила мутная вода, в которой всегда плавали щепки, сено и гусиные перья.

Вода уже доходила Кольке до пояса, потом до груди. Вот он нырнул, бултыхнув ногами.

Мальчишки замерли на перекате. А что, если Колька не поймает книгу? Она уже намокла, и стоит ей сейчас попасть в воронку, как ее потянет на дно. И прощай Писаренкова работа, прощай все их труды… Разве потом узнаешь, где нашли какой камень?

Пацаны молча смотрели на яму.

Когда Колька, отфыркиваясь, вынырнул, он увидел Константина Петровича. Тот в одних трусах, нагнувшись, стоял на камне. Рядом с ним на сапогах лежала одежда.

— Не прыгайте, вода холодная! — крикнул Колька.

Он загребал одной рукой, а вторая теперь была высоко поднята над головой. В ней Колька сжимал разбухшую книгу.

Он лучше всех на улице Щорса плавал по-чапайски, но тут была крутина, и большая волна захлестнула вдруг Кольку и потащила по кругу.

— Руку давай! — крикнул Константин Петрович.

Но Колька уже снова упорно плыл к камню, и книга все так же была поднята у него над головой.

— Книжку ловите!.. — крикнул, захлебываясь, Колька.

Он выровнялся в воде, работая ногами, размахнулся и швырнул тетрадку Константину Петровичу. И, прежде чем уйти под воду, он увидел, как геолог ловко поймал книжку.

Теперь, без книги, ничего не стоило выбраться из крутины.