История Клуба-81 - [109]
В принятом обращении участников конференции говорилось:
«Наше общество созрело для понимания того, что успехи культурного развития страны, нравственное здоровье народа, укрепление его духовного единства невозможны без ощутимой, живой, осмысленной связи с сокровищами христианской отечественной и мировой культуры. Указывая личности пути к нравственному совершенству, христианство вместе с тем есть мощное средство общественного развития, сотрудничества, взаимопомощи. Сегодня недостаточно признать, что наше прошлое – это то, что принадлежит народу, его исторической памяти, его культуре – в год Крещения Руси нужно со всей прямотой признать тот очевидный факт, что в нашем прошлом самое ценное – христианское прошлое».
В обращении также говорилось: «Успех настоящей конференции побуждает нас выступить с ответственной инициативой – призвать к созданию ОБЩЕСТВА ХРИСТИАНСКОГО ПРОСВЕЩЕНИЯ». Обращение было подписано Е. Пазухиным, Б. Ивановым, В. Аксючицем, В. Антоновым, В. Попковым, В. Порешем и принято 140 участниками конференции99.
Массовое возвращение соотечественников к христианству открыто включало мотив политической реставрации. Но проявлялся мотив в двух ориентациях: в прямом обращении к РПЦ – «воцерковлении», и в ожидании критической рефлексии церковной деятельности. Принадлежащие ко второму разряду верующие ждали от Церкви большей ответственности за нравственное состояние приходов в стране. (Первым шагом, как считали многие, должен быть переход богослужения на русский язык.) В работе конференции принимали участие филологи, философы, историки (С. В. Белов выступил с докладом «Христианский смысл „Легенды о Великом инквизиторе“ в „Братьях Карамазовых“ Ф. Достоевского»), которые открыли для себя труды Н. Данилевского, В. Соловьева, Н. Бердяева, С. Булгакова, Л. Шестова, С. Франка, П. Флоренского, П. Федотова и других мыслителей, связывающих христианство с национальным самосознанием. Среди верующих были и активные участники экуменического движения.
После рабочей части конференции в кафе ДК состоялась свободная дискуссия. Кто-то из общества «Память» вызывающе заявил, что Иисус Христос не был евреем. «А Дева Мария? А Иосиф?..» – спросил я его. Зачинщик спора стал нести какую-то ахинею, слушать никто не стал. Ко мне подошел человек солидного вида и сказал, что при обкоме образовано что-то вроде курсов пропагандистов, куда они приглашают умеющих убеждать людей, намекнув на вознаграждение. Я был удивлен: вербовщик даже не поинтересовался, чем я занимаюсь и чего жду от перестройки. Советская культура была заказной, мой заказчик, видно, не сомневался, что его предложение меня обрадует, как актера, которому предложили сняться в кино.
В конце апреля в зале ДК имени Ленсовета клуб «Перестройка» провел очередную встречу с горожанами. Как всегда, свободных мест не было. Я прошел за кулисы. Из всех прослушанных выступлений два представлялись мне важными: Юрия Нестерова, который сообщил, что в Эстонии создается массовая политическая организация «Народный фронт республики», и одного рабочего, который в невнятной речи высказал ясную мысль: нужно создать Народный фронт в Ленинграде100. За кулисами познакомились, договорились: завтра Владимир Большаков (так его звали) принесет мне текст для листовки о Народном фронте.
На следующий день обсуждали и редактировали текст. В листовку включили два призыва: 1) «Демократические организация города, объединяйтесь в единый Народный фронт!»; 2) «Формировать Народный фронт Ленинграда без бюрократических процедур!».
(Имелась в виду растянутая процедура приема в клуб «Перестройка»: нужно было заручиться рекомендациями трех членов клуба, выдержать кандидатский срок и получить согласие коллегиального совета клуба из девяти человек.) Я сел размножать текст через копирку, Владимир отправился домой заниматься тем же. На следующий день вечером позвонил взволнованный Сергей Магид: на Петроградской стороне, у памятника «Стерегущему» он присоединился к стихийному митингу. Ведущий митинг говорил о создании Народного фронта, отвечал на вопросы, раздавал листовки. Магид не знал о моей причастности к листовке, а я лишь от него узнал, что Большаков уже обратился с призывом к горожанам.
Через два дня мы с Магидом отправились в ДК Ленсовета на встречу с Ю. Нестеровым и оказались чуть не первыми в составе инициативной группы по созданию Народного фронта. Инициаторам предстояло разработать проект устава, сформулировать политические цели Фронта, привлечь к организации граждан, готовых приступить к решению этих задач. Под названием «За Ленинградский народный фронт» группа просуществовала несколько месяцев.
Первые заседания проходили в «Монако свободы» – на Петра Лаврова, 5.
Фронт формировался медленно. Во-первых, это организация политическая, а при существующем в СССР режиме, помимо КПСС, могли возникнуть только антисоветские партии. Во-вторых, массовое демократическое движение в Европе, включившее в свое название слово «фронт» («Рот Фронт»), было движением антифашистским, что намекало на сходство КПСС с фашизмом. Обком на появление организации реагировал с крайним раздражением.
