История кельтских королевств - [143]
Многочисленные отрубленные головы в кельто-лигурийских святилищах подразумевают культ отрубленных голов и подтверждают сообщения Диодора и Страбона о древнем галльском обычае обезглавливания врагов и сохранения их черепов. Особенно интересно отметить, что отрубленные головы обнаруживаются не во всех святилищах, их нет, например, в Мури, и что столбы в Рокепертусе и оформление дверных проемов в Глануме показывают, что ниши с черепами были добавлены после постройки портиков, а в Энтремоне «Зал Голов» относится к последней фазе существования оппидума, незадолго до его разрушения в 123 г. до н. э. Исходя из этого, мы могли бы сделать вывод, что этот обычай не очень древний; но значительное количество черепов, сохранивших признаки того, что они прежде висели на виду, было обнаружено на дороге, вымощенной обломками зданий, принадлежавших, возможно, прежнему населению. Некоторые из голов, вероятно, мумифицированные, по всей видимости, были отделены от туловища и пробиты для того, чтобы их подвесить, сразу после смерти. Культ головы был широко распространен по всей этой территории, а в кельтском оппидуме Пюиг Кастелар были найдены человеческие черепа с гвоздями, на которых они висели ранее. Этот культ ассоциируется со вторым латенским периодом и, по-видимому, связан с подобными культами в других регионах. Скульптурные изображения человеческих голов обнаруживаются в развалинах циклопических сооружений у Таррагоны и некоторых испанских оппидумов, а отрубленные головы были найдены на этрусских воротах Перуджи и Вольтерры. Вряд ли их можно рассматривать в отрыве от орнаментальной традиции, использующей мотив человеческой маски, чрезвычайно популярный в галльском искусстве того же периода.
Отрубленные головы считались «первым выражением реалистичного искусства, развившегося в латенской культуре под влиянием греко-римской скульптуры»[685]. Именно в этом кельто-лигурийском ареале кельты позднелатенского периода познакомились с искусством каменной скульптуры. Отнюдь не все изваяния носят натуралистический характер. Наиболее впечатляющий памятник, «Тараске» из Новэ [илл. 60], в высшей степени фантастическая скульптурная группа, обычно считается символом смерти. Композиция в целом — творение мастера. Скульптура изображает чудовище с львиноподобным телом, ужасной головой и зияющей пастью, откуда торчит человеческая нога. Передние лапы чудовища покоятся на двух реалистичных каменных отрубленных головах. Мы знакомы с чудовищами, пожирающими людей, по произведениям искусства из Эсте и Вача и по иным находкам гальштаттского периода, где это был излюбленный мотив, и мы можем искать общий центр происхождения — но где? Скульптор «Тараске» не был любителем и знал о технике групповой скульптуры практически все. Ее можно рассматривать со всех сторон, а по своей троичной композиции она сравнима с греческой скульптурной группой Лаокоона.
В прошлом считалось, что галлы впервые познакомились с искусством антропоморфной каменной скульптуры в позднелатенский период, столкнувшись с изобилием статуй в крупных южных святилищах в устье Роны. Энтремон, в частности, был богат изваяниями не только человеческих голов (Веnoit, рl. 35), но и целых человеческих фигур. Головы демонстрируют типично кельтские черты, знакомые нам по ирландским сагам, — лицо «широкое сверху, узкое снизу» — и типичные выпученные глаза, прямой треугольный нос и широкую прорезь рта. характерные для галльских голов на всех скульптурах и воспроизведенные на кельтской каменной голове из Глостера [илл. 61]. Бюсты напоминают греческие гермы. Тем не менее в Энтремоне мы находим реалистичные статуи, сделанные из местного камня, изображающие в натуральную величину племенных героев, вождей и королев, держащих различное оружие и одетых в различные галльские одежды того времени и кожаные доспехи в зависимости от статуса изображаемого, — возможно, мы имеем дело с настоящими портретами.
