История Израиля. Том 3 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1978-2005 - [5]

До 1970-х гг. присутствие арабского большинства на территории Западного берега могло бы устрашить поселенцев, даже из числа тех, кто был самоотверженно предан своей идее. Но ревнителей религиозных традиций это никак не беспокоило. Не очень волновало их и мировое общественное мнение. С точки зрения ортодоксов, враждебность неевреев представляла собой, в сущности, непреложный исторический факт, и вряд ли можно было чего-либо добиться, пытаясь их умиротворить. Не видели они и необходимости в том, чтобы улаживать разногласия на основе принципов демократии. “Государство Израиль было создано не для того, чтобы дать миру новую демократию, — утверждал Шабтай Бен-Дов, один из лидеров религиозных сионистов. — Мы возродили его через две тысячи лет после разрушения с одной лишь целью: принести избавление нашему народу, дабы тем самым спасти мир”. Таким образом, к середине 1970-х гг. рост “ястребиных” настроений в среде ортодоксов сделался обычным явлением, и это никого не удивляло. Даже премьер-министр Рабин, после второго разъединения войск с Египтом, вынужден был заверить своего коалиционного партнера, Национальную религиозную партию, что его правительство не уступит ни пяди территорий, не проведя прежде по этому вопросу общенационального референдума.

Что же касается Бегина, то он, как политик, заключивший с ортодоксами коалиционное соглашение, отреагировал на их запросы решительно и определенно. Как уже было сказано, в июне 1974 г. около двадцати семейств, принадлежавших к поселенческому движению Гуш Эму ним, создали в горном районе Самарии незаконное поселение Элон-Море (Гл. XXVI. Эпитафия Партии труда). После восьми месяцев конфронтации поселенцев с правительством Рабина был достигнут компромисс, и поселенцам дали возможность временно обосноваться неподалеку от тамошнего армейского лагеря. Позиция Бегина была безусловно противоположной. Практически сразу после выборов он приехал к поселенцам со свитком Торы и с глубоким чувством сказал, что “мы построим еще много таких Элон-Море”. Действительно, после заключения мирного договора с Египтом в марте 1979 г. Бегин возвел Гуш Эмуним до положения главенствующего поселенческого движения страны и безусловно одобрил его стремление построить еще как минимум 60 поселений на самарийских холмах. Как отмечал один из членов переговорной группы, возглавлявшейся Бургом, “право евреев селиться повсюду на Земле Израиля предопределено историей еврейского народа”.

Тем временем, с целью координации поселенческой программы, правительство Израиля и Всемирная сионистская организация создали объединенный комитет планирования под руководством Матитьягу Дроблеса[3], главы отдела сельскохозяйственных поселений Всемирной сионистской организации. Дроблес, будучи председателем комитета, определил основные принципы поселенческой деятельности:

“Еврейские поселения должны располагаться не только вокруг мест проживания национальных меньшинств [то есть коренного арабского населения], но и в самих местах их проживания, с тем чтобы свести к минимуму возможности возникновения еще одного арабского государства в этом регионе”.

Отнеся палестинских арабов к категории “национальных меньшинств” и определив сам Западный берег как неотъемлемую часть “Великого Израиля”, Комитет Дроблеса выступил с рекомендацией относительно экспроприации всех необрабатываемых государственных земель; на этих землях надлежало построить от 60 до 75 новых поселений, с численностью еврейского населения не менее 100 тыс. человек, причем в перспективе число их жителей должно было составить 300 тыс. человек — то есть ту величину, которая была предусмотрена в планах Ариэля Шарона. Единогласно одобрив этот документ, кабинет Бегина тем самым официально и решительно отказался от исторически сложившейся правительственной политики территориальных компромиссов.

Повседневная действительность поселенческой деятельности

Для развития поселенческой деятельности применялись разные способы и методы. Один из них заключался в том, что существующие арабские селения окружались еврейскими форпостами, а затем уже вторая волна еврейских колонистов проникала в палестинские общины и разделяла их на части. В рамках второго способа, призванного обеспечить доминирующее еврейское присутствие на территории Западного берега, накладывались ограничения на “неконтролируемое” развитие арабской сельскохозяйственной и промышленной деятельности. Для этой цели запрещалось бурение новых колодцев в зоне Зеленой черты и устанавливались счетчики воды на каждый водный источник, причем за использование воды сверх установленной нормы назначались значительные штрафы. Но существовал и совершенно лобовой метод “включения Иудеи и Самарии” (если пользоваться прямым и откровенным языком Комитета Дроблеса), основанный на том, что правительство “имело право” отчуждать значительные участки арабской земли “по соображениям безопасности”. Инициатива, заключавшаяся в активном использовании этого “права”, также принадлежала движению Гуш Эму ним. Будучи уверенными в согласии властей, поселенцы Элон-Море потребовали принятия соответствующего решения, и в июне 1979 г. военный комендант Западного берега подписал указ, передававший в распоряжение поселенцев около 700 дунамов (175 акров) земель, находившихся в частной собственности и по большей части обрабатываемых жителями соседних арабских деревень.