История Израиля. Том 3 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1978-2005 - [16]

Такое решение было вполне прагматическим. Еще со времен избрания Бегина в 1977 г. неожиданно обнаружилось, что равновесие, установившееся между религией и государством, проявляет тенденцию к неустойчивости; именно тогда Агудат Исраэль приняла решение присоединиться к правительственной коалиции, чтобы увеличить свое влияние в процессе раздачи общественных должностей и привилегий. Теперь же, в условиях победы Бегина с минимальным преимуществом, ортодоксы осознали со всей ясностью, что настал момент, когда они смогут получить все требуемое, и притом в максимальной степени. Действительно, в коалиционном соглашении Ликуда, состоявшем из восьмидесяти трех пунктов, не менее пятидесяти было посвящено уступкам фундаменталистам и обязательствам по религиозным вопросам. В основном речь шла о таких знакомых требованиях, как включение галахических норм в национальную правовую систему, дополнительное финансирование религиозных учебных заведений, освобождение девочек из ортодоксальных семей от воинской обязанности. Но теперь соглашение включало и такие новые положения, как запрет на полеты авиакомпании Эль-Аль по субботам или “обязательство предпринять все возможные усилия для обеспечения большинства в кнесете” при рассмотрении предложений, связанных с поправками к Закону о возвращении.

Последний пункт являлся — раньше для Исраэль, а теперь и для Национальной религиозной партии — своего рода лакмусовой бумагой, верным средством для испытания того, насколько далеко Бегин готов зайти для удовлетворения их условий. Первоначальная поправка была принята кнесетом в годы правительства Голды Меир; это была формулировка, предложенная ортодоксами, согласно которой евреем признавался тот, чья мать была еврейкой, или тот, кто формально и официально принял иудаизм (Гл. XX. Кого считать евреем?) Такая формулировка не признавала еврейства не только жен-неевреек (как было во многих случаях с семьями, прибывшими из Советского Союза), но также и их детей, которые, таким образом, не могли вступать в брак с “истинными” евреями и которым отказывалось в праве на еврейские похороны. Единственным выходом для жен и детей был гиюр. В самом Израиле гиюр мог быть совершен, само собой, только ортодоксальными раввинами. А как насчет гиюра, совершенного за границей? Если новые предлагаемые поправки признают недействительным гиюр, совершенный консерваторами или реформистами, то существовала опасность нанести тем самым оскорбление миллионам евреев диаспоры. Собственно говоря, и Агудат Исраэль, и следовавшая ее примеру Национальная религиозная партия требовали принять именно такую поправку, и после выборов 1981 г. утверждение названной формулировки было определено ими как компенсация за их вхождение в коалицию. В конечном итоге Бегин вынужден был согласиться на это требование и, соответственно, включить в правительственную платформу обещание “прилагать усилия” для обеспечения в кнесете большинства голосов при рассмотрении предложений, связанных с поправками к Закону о возвращении. Впрочем, это большинство так и не оформилось. Не только Партия труда, но и представители либерально настроенных группировок в самом Ликуде тормозили любые попытки пересмотреть Закон о возвращении. Другое дело, что для достижения своих целей ортодоксам вовсе не обязательно было вносить официальные изменения в существующее законодательство. При молчаливом согласии правительства и непротивлении кнесета Министерство по делам религий просто-напросто отказывалось признавать евреями тех жен и детей, которые проходили гиюр за рубежом у раввинов неортодоксальных течений. Прискорбные последствия такой фундаменталистской политики сказались в том, что тысячи советских евреев предпочли ехать в страны Запада, а не в Израиль.

Наступательная политика ортодоксов отразилась также на экономике и безопасности Израиля. Во времена правления Партии труда девочки из религиозных семей имели возможность отказаться от прохождения воинской службы — при условии, что они могли убедительно подтвердить свою религиозность и соглашались пройти на протяжении определенного периода альтернативную службу в гражданском секторе. Но уже во времена первого правительства Бегина, с 1977 г., им достаточно было лишь чисто символически предстать перед призывной комиссией. Таким образом, число освобожденных от воинской службы существенно увеличилось — от 21 % в 1976 г. до 32 % в 1980 г.; при этом также значительно уменьшилось число проходящих альтернативную службу. После выборов 1981 г. Бегин, поддавшись нажиму ортодоксов, согласился запретить полеты Эль-Аль по субботам, и снижение доходов авиакомпании пришлось как раз на период общего экономического спада в стране. Все слои общества, включая и самые бедные категории населения, ощутили на себе последствия настойчивого наступления ортодоксов. В 1981 г. кнесет принял поправки к израильскому (достаточно либеральному) закону об абортах, исключив из него пункт о “соображениях социального характера” — согласно которому показанием для аборта, проводимого в государственном медицинском учреждении, могли быть экономические трудности. Это негативно сказалось на правах женщин из малообеспеченных семей, поскольку в частных клиниках аборты не были запрещены, но стоили очень дорого.