История Израиля. Том 3 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1978-2005 - [15]

К довершению всех трудностей, стоявших перед Садатом, в начале 1980-х гг. исламский фундаментализм в Египте, как и повсюду в мусульманском мире, снова начал обретать силу и размах. Именно фундаменталисты, из числа всех критиков политики, проводимой Садатом, с особой ненавистью относились к прагматизму и прозападной ориентации президента. Кади[19] упрекали его в поощрении коррупции, в “предательстве” интересов палестинского народа и в стремлении к “союзу” с американцами и израильтянами. Магнитофонные кассеты с записями этих “обвинений” и “разоблачений” тиражировались тысячами копий. В числе тех, кто регулярно прослушивал такие кассеты, был и юный армейский лейтенант Халед Ахмад Шавки аль-Исламбули, принадлежавший к тайной группировке фундаменталистов, которые “приговорили” Садата к смерти. И вот в сентябре 1981 г. Исламбули узнал, что его включили в число участников большого военного парада, проводимого в Каире 6 октября, в годовщину форсирования Суэцкого канала (1973 г.). На этом параде, как обычно, должен был присутствовать Садат. И тогда молодой офицер принял решение лично привести в исполнение смертный приговор. Он посвятил в свои планы троих солдат своего подразделения. Когда после полудня 6 октября началось прохождение артиллерийской колонны, орудие и расчет Исламбули оказались в ближайшем к трибунам ряду. Выхватив пистолет, лейтенант приказал ничего не подозревавшему водителю тягача остановиться.

Был ровно час дня. На трибуне сидели Садат, рядом с ним вице-президент Хосни Мубарак и другие видные государственные деятели в окружении восьми телохранителей. Все, однако, были захвачены зрелищем пролетавших над площадью боевых самолетов и неотрывно смотрели вверх. Исламбули, спрыгнув с тягача, бросил гранату в сторону трибун. Трое солдат-сообщников также начали бросать гранаты и открыли стрельбу из автоматов. Пока их успели схватить, Садат был убит, и многие из сидевших на трибуне также были убиты или ранены. Вице-президент Мубарак каким-то чудом не получил ни царапины.

Реакция в Египте на убийство президента была более чем сдержанной. В день похорон улицы Каира выглядели пустынными. Для участия в траурной церемонии прибыли практически исключительно представители стран Запада. Соединенные Штаты представляли три бывших президента — Картер, Форд и Никсон, Великобританию — принц Чарльз[20]. От Франции прибыл Франсуа Миттеран, от Германии — канцлер Гельмут Шмидт[21]. Прилетел и Менахем Бегин, чтобы отдать последний долг своему “другу” и “партнеру по мирному процессу”. Бросался в глаза тот факт, что на похоронах присутствовали представители лишь трех стран Арабской лиги — Судана, Омана и Сомали. В день убийства “Радио Дамаска” заявило со всей откровенностью: “Предателя настигла смерть”. В Ливане и Ливии народ радостно танцевал на городских площадях.

В Египте девизом нового руководства стало слово “преемственность”. Вице-президент Мубарак вступил в права наследства столь же скоро и решительно, как и Садат в свое время наследовал Насеру. В первых же своих официальных заявлениях Мубарак торжественно заверил, что он “не отступит ни на йоту” от мирного курса своего предшественника. Тем не менее как в Вашингтоне, так и в Иерусалиме испытывали чувство серьезной обеспокоенности. На кораблях Шестого флота США была объявлена боевая готовность, и два самолета системы АВАКС приступили к патрулированию египетско-ливийской границы. В Израиле Бегин приветствовал заявление Мубарака и, в свою очередь, выразил уверенность, что египетский президент будет придерживаться существующих между странами договоренностей. Впрочем, обе стороны превосходно понимали, что в противном случае последняя стадия вывода израильских войск из Синая может затянуться на неопределенный срок. И тем не менее в сердцах израильтян затаилось опасение, что со смертью Садата мирный процесс может ожидать такая же участь.

Религиозные партии называют свою цену

После закончившихся с минимальным преимуществом выборов (июнь 1981 г.) Менахем Бегин вынужден был, для реализации своей шаткой победы с перевесом в один голос, приступить к многоходовым политическим комбинациям. Как всегда бывало в подобного рода ситуациях, ортодоксы приготовились к тому, чтобы добиться максимальных уступок в свою пользу. В прежние годы пребывания Партии труда у власти было достигнуто взаимопонимание относительно того, что соблюдение религиозных праздников и законов кашрута станет частью государственной системы, а вопросы “личного статуса” будут отданы в ведение раввината. Тогда ортодоксы не намеревались требовать чего-либо сверх ранее достигнутого и тем самым нарушать статус-кво, установившийся между религией и государством — во всяком случае, не в период первого правления Бегина (1977–1981 гг.), тем более что Ликуд мог тогда обходиться и без их поддержки в кнесете. К тому же Национальная религиозная партия прежде не отличалась экстремистскими настроениями. Впрочем, на протяжении нескольких последних лет в партийных рядах наметилось определенное изменение позиции, главным образом и в первую очередь по вопросу Иудеи и Самарии, то есть по вопросу внешнеполитическому. Однако вскоре — а именно в период выборов 1981 г. — Национальная религиозная партия отошла от сферы внешней политики и обратилась к политике внутренней. С одной стороны, несколько мандатов у Национальной религиозной партии отобрала Тами, этническая религиозная группировка, представлявшая главным образом выходцев из Марокко. С другой стороны, у НРП стали возникать явные опасения, что фундаментализм партии Агудат Исраэль сможет в большей степени выражать интересы их электората. Таким образом, лидерам Национальной религиозной партии, чтобы сохранить симпатии избирателей, ничего не оставалось, кроме как пойти по пути Агудат Исраэль и ужесточить свою позицию.