История Израиля. Том 1 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1807-1951 - [258]

Сама по себе идея репараций вряд ли была новой для лидеров стран-союзников. На конференциях в Ялте и Потсдаме они уже приняли решение наложить на побежденную Германию репарации в размере 20 млрд долларов. Однако на Парижской конференции по вопросам репараций в конце 1945 г. было принято решение о непризнании всех еврейских претензий, кроме иска на сумму, не превышающую 25 млн долларов в немецких активах. Эти активы хранились в банках нейтральных стран и принадлежали тем еврейским жертвам нацистов, которые умерли, не оставив наследников. Далее, в конце 1940-х гг. ФРГ согласилась на выплату некоторой ограниченной компенсации. Еврейские организации, занимавшиеся вопросами возмещения ущерба, получили разрешение выступить с претензиями от имени переживших Катастрофу и их наследников. К сожалению, в рамках этой процедуры надо было подавать индивидуальные прошения, каждое из которых затем подлежало рассмотрению и одобрению властями одной из земель ФРГ. К 1953 г. было подано 110 тыс. прошений, и всего лишь 83 млн долларов было выплачено за “потерю свободы, частей тела или возможности трудиться по своей профессии”.

Между тем в 1949–1950 гг. д-р Hoax Бароу, вице-президент английского отделения Всемирного еврейского конгресса, без особой шумихи обсуждал с немецкими официальными лицами альтернативные пути получения полноценной компенсации. Бароу не менее сорока раз посетил Бонн, и в марте 1950 г. наконец получил заверение Министерства иностранных дел ФРГ относительно того, что принцип коллективного возмещения является юридически обоснованным и может послужить основой для дальнейших переговоров. В январе 1951 г. власти Израиля сделали первый шаг в этом направлении. Израильское правительство направило памятные записки четырем оккупационным державам, объявив о еврейских претензиях к новой Германии на сумму 1,5 млрд долларов, каковая сумма была исчислена с учетом расходов Израиля на абсорбцию примерно полумиллиона еврейских жертв нацизма, из расчета 3 тыс. долларов на человека. Советский Союз даже не откликнулся на этот меморандум (500 млн долларов составляли претензии к Восточной Германии). Западные союзные державы признали моральное право Израиля на претензии, но при этом заметили, что не располагают механизмом для взыскания названной суммы с Западной Германии, и предложили Израилю вступить непосредственно в переговоры с Бонном. Сложилась ситуация, при которой правительство Бен-Гуриона уже более не могло уходить от прямых контактов с ФРГ.

Руководители Израиля оказались в весьма затруднительном положении. Ни одна из тем, подлежавших обсуждению на дипломатическом уровне, — ни статус Иерусалима, ни арабские беженцы, ни определение позиции страны в условиях холодной войны, — не вызывала таких затруднений. Внутри Израиля разгорелись страсти, и особую активность проявляли противники переговоров — собственно говоря, противники каких бы то ни было контактов с Германией. Иосеф Шпринцак[383], спикер кнесета, заявил, что “честь еврейского народа делает недопустимым принятие любых возмещений от Германии, даже если бы они были предложены на добровольной основе и без нашей инициативы”. Другие возражения — в частности, выдвинутые партией правой ориентации Херут, были значительно более резкими (Глава XIV. Кризис израильской демократии, ч. IV). Бен-Гурион, однако, продолжил энергично проводить в жизнь репарационные планы. В июле 1951 г. при Министерстве иностранных дел было создано Управление по материальным претензиям еврейского народа к Германии во главе с д-ром Феликсом Шинаром (который сам был беженцем из Германии). Тем временем Бароу проинформировал официальных представителей ФРГ, что Бен-Гурион согласен запросить у кнесета полномочия для переговоров с Бонном, но лишь после того, как федеральный канцлер Конрад Аденауэр[384] выступит перед бундестагом и официально признает ответственность немецкой нации за Катастрофу европейского еврейства.

Аденауэр согласился на эти условия. Не только как политический деятель, но как человек и гражданин, престарелый канцлер считал искупление вины перед еврейским народом одной из высших целей страны. По его указанию юристы немецкого Министерства иностранных дел подготовили в июле 1951 г. первый вариант необходимого документа. Потребовалось, однако, еще почти три месяца переговоров в Израиле, Лондоне, Нью-Йорке и Бонне, прежде чем был выработан текст, отвечавший требованиям Израиля. Наконец, 27 сентября 1951 г. Аденауэр выступил с этим долгожданным обращением к бундестагу. Он подчеркнул, что Бонн готов сделать все возможное, чтобы искупить содеянное Гитлером, ибо нацистские преступления совершались от имени всех немцев, хотя и не каждый немец принимал в этом участие. Он также особо указал, что его правительство чувствует себя обязанным осуществить воздаяние в форме материальной компенсации в пользу Израиля и всех евреев. Канцлер также поклялся беспощадно преследовать всех тех, кто занимается распространением антисемитских настроений и ненависти к евреям. Выступление Аденауэра было практически единодушно одобрено членами Бундестага, которые встретили слова канцлера стоя — в знак солидарности со сказанным. Это заседание бундестага фактически послужило официальным приглашением израильскому правительству вступить в прямые переговоры.