История Израиля. От Войны за независимость до Шестидневной войны - [88]
Почти одновременно с Насером сообщил о своем согласии на прекращение огня и король Хусейн. Это положило конец той авантюре, которую он начал захватом штаб-квартиры ООН вечером 5 июня. В тот вечер, с одобрения Даяна, начальник израильского генштаба Рабин отдал наконец приказ генералу Узи Наркису: "Отбить захваченную противником резиденцию ООН, воссоединиться с нашими частями на горе Скопус и любой ценой удержать иерусалимские высоты”. Облегченно вздохнувший Наркис тотчас поручил выполнение первой задачи силам местного иерусалимского гарнизона. Небольшое подразделение, потеряв 8 человек, к полудню овладело резиденцией. Одновременно бригада парашютистов под началом полковника Мордехая Гура, первоначально направленная в Синай, была передислоцирована на иерусалимский участок. Гур получил задание прорвать иорданские укрепления у стен Старого города, а затем атаковать позиции Арабского легиона на горе Скопус.
Со своей стороны, Наркис приказал командиру танковой бригады "Харел” полковнику Ури Бен-Ари ввести свои танки в "иерусалимский коридор” и оседлать гребни гор между Иерусалимом и Рамаллой. Бен-Ари выполнил этот приказ. Несмотря на серьезное сопротивление противника, к утру 6 июня танкисты Бен-Ари уже контролировали все горные хребты вокруг Иерусалима.
Этот успех предрешил дальнейшую судьбу Иерусалима и всего западного берега Иордана. Действительно, тот, кто владел высотами Иудеи и Самарии, мог контролировать всю территорию западного берега и главные города этого региона — Дженин, Шхем, Рамаллу, Бет-Лехем, Хеврон, Йерихо и сам Иерусалим. Когда командующий северным фронтом Давид Элазар получил приказ двигаться со стороны Дженина на Шхем, а Ури Бен-Ари было велено атаковать Шхем и Хеврон со стороны Иерусалима, обе задачи были выполнены с безукоризненной точностью и практически без малейших помех. К полудню 7 июня истерзанные воздушными налетами и бомбардировками 27-я пехотная и 14-я танковая бригады иорданской армии прекратили существование в качестве боевых единиц. Все главные города Иудеи и Самарии были в израильских руках. Колонны Элазара и Бен-Ари остановились на берегу Иордана.
Еще накануне, в 8.30 утра 7 июня Гур приказал своим десантникам атаковать последнюю из иорданских позиций на иерусалимских высотах — госпиталь "Августа-Виктория”. Сразу же после его захвата израильские танки пробили Львиные ворота Старого города и, осыпаемые пулями иорданских снайперов, достигли Храмовой горы. Не обращая внимания на бешеную стрельбу, парашютисты очистили от иорданцев узкие улочки перед Стеной плача и мечети на Храмовой горе. Сопротивление арабов в Иерусалиме прекратилось полностью.
За освобождение Старого города евреям пришлось заплатить более тяжелую цену, чем за Синай: 1756 убитых и раненых против 1075. Стрельба вокруг Стены плача еще не прекратилась, когда Шломо Горен, главный раввин израильской армии, уже бросился к святыне, чтобы протрубить в победный шофар. Вскоре у Стены появились Наркис, Даян, Рабин и Эшкол, не скрывавшие волнения. И даже закаленные ветераны, прикоснувшись к древним камням, не могли удержаться от слез.
Возмездие на Голанских высотах
Правительству еще предстояло решить, какие действия предпринять против Сирии. Даян, опасаясь спровоцировать русских, поначалу ратовал за сдержанность. Но и здесь осторожность министра обороны не нашла поддержки среди его коллег и армейских командиров. Не разделяли ее и жители поселений северной Галилеи, и именно они-то, в конечном счете, сказали решающее слово. Вечером 8 июня, когда на других фронтах война уже заканчивалась, мэры галилейских городов и представители поселений направились в Иерусалим, где были приняты Эшколом. Тронутый их просьбой, премьер-министр пошел на беспрецедентный шаг, пригласив гостей на заседание кабинета, где им была дана возможность высказать свое мнение. Реакция была единодушной — все присутствующие министры потребовали перехода в наступление на плато Голан.
В 3 часа утра 9 июня Даяну доложили, что перемирие с Египтом и Иорданией вступило в силу. Тогда он наконец решился двинуть войска на север. Не найдя Рабина, он позвонил прямо Элазару и приказал ему атаковать. Все еще осторожничая, Даян попросил Элазара ограничиться захватом северной части плато в районе Баниаса и ни в коем случае не входить в демилитаризованную зону. В сущности, даже и такое ограниченное наступление было очень сложной задачей. Сирийские позиции располагались на высоте 400 —1700 футов над израильской долиной Хула. Подход к ним был открыт только с запада, где наступающих ожидал огонь мощных сирийских батарей и глубоко эшелонированный комплекс укреплений. Чтобы одолеть это страшилище, Элазар решился на дерзкий маневр — прорыв сирийской обороны в районе Баниаса, где укрепления были мощными, но не столь протяженными, как на других участках.
В атаку пошли отборные части бригады "Толани”, набранные в основном из уроженцев Галилеи; многие из них выросли под грохот сирийских орудий. Теперь, в самый полдень 9 июня, под раскаленным солнцем, они стали взбираться по склонам гор, прячась за шедшими впереди бульдозерами, которые расчищали путь от огромных камней. Их сопровождали дряхлые танки "Шерман”. Последовавшая схватка была ожесточенной. Лишь после трехчасового рукопашного боя израильтянам удалось захватить сирийские позиции. Из арабов уцелели немногие.
