История Израиля. От Войны за независимость до Шестидневной войны - [67]

Предвыборная кампания 1965 г. была самой продолжительной и напряженной, самой дорогостоящей во всей истории государства. В значительной степени это было вызвано ожесточенностью атак Бен-Гуриона на Эшкола и его сторонников. Бывший премьер-министр заявил, что все руководство Мапай безнадежно отстало, бесплодно, что оно представляет собой только группу партийных функционеров, которые гонятся за должностями. Он и его партия предлагают в качестве альтернативы новые взгляды, новые идеи, новые перспективы. Однако Рафи потерпела поражение. Хотя партия Бен-Гуриона взяла вверх над блоком Мапай — Ахдут ха-авода на муниципальных выборах в ряде городов, в том числе в Иерусалиме и в Хайфе, однако последнему удалось завоевать 45 мандатов в Кнесете. Гахал, как уже было сказано, получил 26 парламентских мандатов, а Рафи — только 10. Таким образом, Старик и его сторонники были отодвинуты на периферию политической жизни и более не могли оказывать особого влияния на происходящее в стране. По правде говоря, избиратели вовсе не стояли перед тем выбором, который, как думал Бен-Гурион, предлагала им партия Рафи: между новым поколением прагматиков-экономистов, ученых, администраторов, с одной стороны, и консервативными догматиками — с другой. Убедительная победа Эшкола означала прежде всего то, что общество отвернулось от своего бывшего кумира, который потерял всякое чувство меры в неприглядном деле Лавона. Вместе с тем, результаты выборов показали, что граждане выступают за более сдержанный стиль политического руководства, за такое правительство, которое, как ожидалось, не будет требовать слишком больших жертв от народа, уставшего жить в условиях непрекращающегося кризиса.

Как только был сформирован новый коалиционный кабинет, Эшкол приступил к укреплению сотрудничества между Мапай и Ахдут ха-авода. Здесь этот выдающийся политик и миротворец проявил себя с самой лучшей стороны. Границы между двумя партиями постепенно размывались. Даже вражда с Рафи постепенно преодолевалась. С одной стороны, Даян, Перес, Алмоги и другие осознали, что они ничего не добьются в изоляции. С другой — политический престиж Эшкола резко снизился во время экономического спада, и руководство Мапай было готово пойти на определенный компромисс. В конце концов, Даян оставался наиболее популярной в народе политической фигурой, и эта популярность возросла еще больше после Шестидневной войны 1967 г. (см. главу XXI). Но если Даян оказался у кормила власти, то и Ахдут ха-авода не могла себе позволить оставаться на периферии. В 1968 г., после продолжительных переговоров, все три фракции объединились в Израильскую партию труда (Авода) с единым руководством. Министерские портфели были распределены между представителями всех трех групп.

Наблюдая за происходящим со стороны, восьмидесятилетний Бен-Гурион больше не препятствовал своим подопечным войти в новую партию. От внимания Старика не ускользнуло, что рабочее движение приблизилось к реализации его заветного желания: превращения в монолитную политическую силу. Присоединение Мапам было лишь вопросом времени; фактически лидеры Мапам согласились создать общий парламентский блок с партией Авода. Более того, Бен-Гурион понимал, что его последователи вернулись не в Мапай, а в совершенно новую партию, которая с растущей доброжелательностью относилась к новым прагматическим воззрениям. Даян и Перес, занимая ключевые министерские посты, пользовались значительным влиянием. Хотя избирательную реформу пришлось отложить, по крайней мере одна из ее целей уже маячила на горизонте: преобразование множества мелких сионистских партий в два или три основных парламентских блока. Эту цель можно было достичь различными путями, но в любом случае она являлась гигантским шагом навстречу политической модернизации.

Сближение с Германией

Процесс нормализации отношений с Германией начался еще с соглашения о репарациях. Впоследствии по инициативе Бен-Гуриона были предприняты попытки развить этот процесс до установления дипломатических отношений. Такому урегулированию помешала напряженность между правительствами Западной и Восточной Германии (см. главу XVI). Однако Бен-Гурион не собирался отступать. Израиль должен был найти способ прорвать международную изоляцию. Синайская кампания и ее последствия показали, насколько недальновидно было опираться на помощь только США или какого-либо другого одного государства, даже Франции. В Вашингтоне Эвен попросил Даллеса использовать свое влияние на Аденауэра для установления дипломатических отношений между Германией и Израилем. Даллес согласился вмешаться, но его усилия не принесли результатов. Арабские дипломаты предупредили, что любое германо-израильское сближение повлечет за собой признание арабскими странами восточногерманского режима. На этом этапе Бен-Гурион отнесся с большим вниманием к позиции Переса и других политиков, настаивавших на необходимости укрепления практического сотрудничества с Германией, в особенности в экономической сфере, где эта страна уже значительно опередила Францию.

Однако для достижения этой цели также необходимы были личные контакты между Бен-Гурионом и Аденауэром. Оба они питали друг к другу большое уважение и уже давно хотели познакомиться. Предстоящий визит канцлера в США в марте 1960 г. предоставил возможность встречи на нейтральной территории. Быстро была достигнута договоренность о присуждении Бен-Гуриону почетной степени в Университете им. Луи Брандайза (Массачусетс), откуда он должен был отправиться в Нью-Йорк на встречу с Аденауэром. Здесь были заложены основы для интенсивных переговоров между Иерусалимом и Бонном, хотя более чувствительный вопрос о дипломатических отношениях не затрагивался.