История Израиля. От Войны за независимость до Шестидневной войны - [28]

Ограничившись этими проницательными замечаниями, комиссия не разработала никакой социальной программы на будущее. Тем не менее, стало ясно, что одной доброй воли недостаточно и требуется нечто большее, чем увеличение государственной социальной помощи и расходов на образование для репатриантов из мусульманских стран. Произошедшее в Вади-Салиб вынудило признать, что в еврейском государстве незаметно сформировалось "два Израиля”. Теперь власти осознали, что если они хотят сохранить жизнеспособность страны, они должны добиться примирения между "западом” и "востоком”.

Восстановление экономики

Этот зарождавшийся социальный конфликт был в какой-то степени смягчен впечатляющим подъемом национальной экономики, связанным в определенной степени с "новой экономической политикой”, провозглашенной в 1952 г. Расширялось производство, платежный баланс улучшился, а вздымавшаяся волна инфляции была сбита до контролируемых 7 процентов в год. Однако еще большее значение имел приток новых иностранных капиталовложений. Действительно, мало нашлось бы других стран, где предпринимались такие интенсивные усилия по мобилизации финансовых ресурсов за рубежом. Этим занимались министр финансов, министр промышленности и торговли и высокопоставленные чиновники других министерств. Сотрудники Еврейского агентства, Хистадрута, частные предприниматели и многие политические деятели большую часть своего времени посвящали выколачиванию средств за границей.

Некоторые израильские специалисты скептически относились к этой кампании и предупреждали о возможности резкого спада в экономике, базирующейся не на национальных ресурсах, а на вливаниях из-за рубежа, стабильность которых никак не гарантирована. Они призывали разумно расходовать эти средства, вкладывая их в производство и ограничивая потребление. В соответствии с общепринятой концепцией следовало замедлить экономический рост и даже снизить уровень иммиграции.

Однако этот ортодоксальный подход был отвергнут. Еврейское государство не могло руководствоваться исключительно экономическими соображениями, когда речь шла об обеспечении национальной безопасности, абсорбции репатриантов и решении проблемы всеобщего образования. Положение олим из восточных стран было настолько тяжелым, что только качественное изменение их жизненного уровня могло превратить их в полноценных граждан. Достижение этой цели требовало увеличить, а не уменьшить государственные расходы; просить большую, а не меньшую помощь из-за рубежа. Поэтому правительство направляло все новых и новых эмиссаров в богатые страны Запада, особенно в США.

Однако в конечном счете финансовая поддержка мирового еврейства оказалась даже более значительной, чем американские правительственные займы. В первые годы независимости помощь из диаспоры носила характер частной благотворительности. Наиболее крупные пожертвования были сделаны Еврейскому университету в Иерусалиме, Институту им. Вейцмана[18], Техниону[19], больнице Хадаса[20] и другим менее известным учреждениям.

Не менее значительные суммы стали поступать осенью 1952 г. из Германии: репарации и выплаты израильским гражданам, пострадавшим от нацистских преследований.

Таким образом, в первое десятилетие существования государства только одна двенадцатая часть национальных валютных расходов покрывалась "собственными” доходами. Остальное выплачивалось из американских, немецких и других зарубежных источников. В пятидесятые годы мировое еврейство покрывало 59 процентов дефицита платежного баланса Израиля, правительство Соединенных Штатов — 12 процентов и Западная Германия — 29 процентов. Эта поддержка буквально спасла израильскую экономику, позволив государству бросить все силы на решение проблем безопасности и абсорбции репатриантов. Более того, воодушевленный иностранной помощью, Израиль сумел добиться значительного роста своих собственных ресурсов, и в середине пятидесятых годов среднегодовой показатель роста валового национального продукта достиг 8,7 процента. Несмотря на непосильное бремя иммиграции и оборонных расходов валовой национальный продукт вырос за первые десять лет независимости на 74 процента.

Однако народ Израиля сознавал, что за прогресс заплачена высокая цена. Раны от испытаний абсорбции еще не затянулись. От них страдали не только новые репатрианты, но и коренные израильтяне, и старожилы. Выходцев из Европы и Северной Америки коробила левантизация страны. Эгалитаристские идеалы старого ишува были поколеблены. Молодые сабры покидали киббуцы и приграничные поселения и направлялись в большие города, соперничая с иммигрантами в поисках более легкой жизни и новых перспектив.

Они не считали, что поступают непатриотично. С достижением независимости страстный сионизм казался уже чем-то устаревшим. Отныне существует правительство и бюрократический аппарат, и они берут на себя заботу о репатриантах, обучают их детей, обеспечивают молодые поселения оплачиваемыми инструкторами, техникой и т. п. В упорядоченном обществе законодательных актов и официальных распоряжений, в обществе, где существует дифференциация между истеблишментом и широкими слоями населения, между "отсталыми” выходцами из мусульманских стран и "прогрессивными” европейцами, аскетизм и энтузиазм периода халуцим выглядели анахронизмом. Однако на самом деле израильское общество не утратило прежних идеалов. И это в полной мере проявлялось в те моменты, когда существованию страны угрожала опасность.