История Израиля. От Войны за независимость до Шестидневной войны - [14]

Другие административные меры в значительно большей степени осложняли жизнь арабского населения. Принятый Временным государственным советом Декрет о законодательной, исполнительной и судебной власти уполномочил Министерство обороны использовать инструкции о чрезвычайном положении — установленные еще англичанами в 1945 году для борьбы с "еврейской подрывной деятельностью” — и на их основании объявлять целые районы страны зонами безопасности, находящимися под контролем военной администрации. Этот декрет был применен в отношении стратегически важных пограничных районов, где проживало большинство израильских арабов. Здесь армия взаимодействовала с правительственными органами управления после окончания Войны за независимость. Враждебность соседних стран, непрерывная инфильтрация на территорию Израиля вооруженных арабских банд сделали невозможным реализацию прежних заявлений сионистских лидеров о равноправии арабов в еврейском государстве. Приграничные зоны безопасности охватывали большую часть районов, заселенных арабами, и именно для управления этим сконцентрированным населением была учреждена военная администрация, которой предписывалось приложить все силы для обеспечения безопасности.

На практике военная администрация действовала с достаточной гибкостью и пониманием по отношению к арабскому населению, во всяком случае, она проявляла значительно большее сочувствие к своих подопечным, чем арабская военная администрация по ту сторону границы в своем обращении с еврейским меньшинством. Фактически, только одна чрезвычайная мера неукоснительно соблюдалась на протяжении многих лет: ограничение свободного передвижения между городами и деревнями.

Правительство заявило, что ограничения введены исключительно из соображений безопасности. Оно отмечало, что арабское меньшинство находится под постоянным воздействием враждебной пропаганды соседних арабских стран и тайно или открыто поддерживает сношения со своими родственниками за рубежом. Это утверждение соответствовало действительности, но возникал другой вопрос: насколько адекватны жесткие меры, предпринимаемые правительством в отношении израильских арабов, реальной угрозе, которую они создают безопасности государства? Этот вопрос задавали и арабские и еврейские общественные деятели, и он неоднократно поднимался в прессе и в Кнесете.

Вместе с тем, уже в середине пятидесятых годов появились признаки постепенного облегчения режима военной администрации. Ограничения на перемещение внутри зон безопасности ослаблялись. Военных, подозреваемых в превышении власти, предавали суду. Решения о депортации арабов, обвиняемых в подрывной деятельности, зачастую отклонялись Верховным судом, и хотя отношения между ним и военными трибуналами в середине пятидесятых годов еще не было четко определены, появилась тенденция рассматревать дела арабов, проживающих в зонах безопасности, в гражданских судах. Словом, казалось, что отмена режима военной администрации не за горами.

Введение военного режима сопровождалось сокрушительным кризисом в арабской экономике. Он был вызван не столько последствиями войны сколько израильской земельной политикой. В резолюции ООН о разделе Палестины было сказано: "В еврейском государстве не допускается экспроприация арабских земель, кроме как на общественные нужды… Во всех случаях экспроприации предварительно должна быть выплачена полная компенсация в размере, установленном Верховным судом”. Но уже в декабре 1948 г. Временное правительство выпустило первые постановления о покинутых землях и брошенном имуществе, целью которых было предотвратить возвращение недвижимости их хозяевам — арабским эмигрантам, оставившим страну во время или сразу же после Войны за независимость. Поначалу казалось, что эти постановления относятся только к той, большей части арабского населения, которая бежала через линии фронтов в соседние арабские страны. Такова, несомненно, была цель закона, принятого Кнесетом первого созыва в 1950 г. Он уполномачивал правительственного опекуна продать покинутые арабские земли и брошенные дома Земельному управлению. То, в свою очередь, имело право сдать землю и другое недвижимое имущество в аренду различным еврейским поселениям или, если речь шла о городских зданиях, отдельным лицам.

Однако в течение двух лет, прошедших с момента образования государства, выяснилось, что акты о брошенном имуществе санкционируют также конфискацию около 40 процентов земли, принадлежащей законным арабским жителям Израиля. Жертвами этой политики стали две категории жителей. Первую, меньшую, группу составляли арабские крестьяне, изгнанные из наиболее чувствительных районов в зонах безопасности — примерно 1500 человек. Тем, кто требовал компенсацию, предлагалось подождать, а затем им было обещаны альтернативные участки земли в других частях страны. В конечном итоге крестьяне получили такие участки, но часто лишь после нескольких лет ожидания, в течении которых они были вынуждены искать прибежище и заработок в хозяйствах своих сородичей. Во вторую группу экспроприируемых входили 20 тысяч палестинских арабов, которые покинули свои города и деревни после резолюции ООН о разделе, но не намеревались вовсе оставить еврейскую часть страны. В соответствии с декретом 1948 года, их имущество также считалось брошенным. Так, арабы, владевшие собственностью в Акко, Лоде, Рамле, Иерусалиме, считались оставившими свое имущество даже в том случае, если они поселились в окрестных деревнях.