История иудаизма - [135]

В IV–V веках раввины Палестины знали греческий язык: мы уже говорили о многочисленных греческих надписях, найденных в Палестине. Но языками религиозного дискурса были только иврит и арамейский, поэтому вполне правдоподобна связь между распространением иврита в Западном Средиземноморье начиная с V века и ростом влияния раввинов в грекоязычных общинах этого региона. Если так, то влияние раввинов должно было расти постепенно, как можно видеть по погребальным надписям семьи некоего Фаустина из итальянской Венозы. Одна надпись выполнена по-гречески красной краской и гласит: «Могила Фаустина-отца», к ней добавлено на иврите: «Мир Израилю. Амен», а на указатель с левой стороны галереи, где найдено захоронение, помещен латинский текст: «Ниша, где покоится Фаустин-отец». В погребальных надписях из Венозы, начиная с V века, еврейское письмо используется гораздо чаще, чем в еврейских катакомбах Рима, где лишь в отдельных случаях на той или иной могиле встречается слово шалом. Иногда еврейскими буквами передаются греческие слова, в других случаях надписи сделаны на иврите: это цитаты из Библии, к которым иногда добавляется латинский (а не греческий) перевод [16].

Иврит распространялся медленно, но верно, и к концу 1-го тысячелетия греческий был почти вытеснен из религиозной жизни тех, кто сохранял верность иудаизму. К IX веку на отдельном еврейском кладбище, найденном в Венозе, надписи делаются только на иврите. Причины исчезновения грекоязычного иудаизма в таких городах, как Рим, где греческий язык был столь отчетливым культурным маркером, остаются неясными. Уменьшение числа грекоязычных евреев во многих регионах Западной Европы с VIII по X век совпадает с уменьшением количества данных о жизни евреев в этих регионах в целом. Возможно, число и размер еврейских общин уменьшилось из-за обращения евреев в христианство или бегства от угрозы такого обращения (см. главу 9).

Как бы то ни было, к тому моменту, как в конце 1-го тысячелетия появляются новые сведения о европейских общинах, члены этих общин молятся уже на иврите, а не по-гречески и имеют в целом вполне раввинистические взгляды. Так, в середине X века в Южной Италии анонимный автор, известный в последующей еврейской традиции как Йосипон, написал на иврите историю евреев в период Второго храма; информацию он черпал из «Иудейских древностей» и «Иудейской войны» Иосифа Флавия, но, несмотря на происхождение из региона Италии, бывшего под властью грекоязычной Византии, с трудами Флавия он был знаком только по созданному во второй половине IV века латинскому переводу христианина Гегесиппа. В XI веке хронист и поэт Ахимаац Бен-Палтиель из Капуи, чье стихотворное повествование о славной истории его предков, начиная с IX века, было обнаружено в библиотеке Толедского собора в 1895 году, утверждает, что происходит от евреев, привезенных в Италию в качестве пленников после разрушения Храма Титом, но при этом греческого он почти не знает. В Восточном Средиземноморье, напротив, евреи продолжали пользоваться греческим языком в таких религиозных текстах, как брачные договоры и библейские толкования (хотя и записывали слова еврейскими буквами). В Константинополе, на Балканах и в Малой Азии евреи-романиоты (их самоназвание связано с происхождением их литургических ритуалов с территории Византийской империи, чьи жители называли себя ромеями — «римлянами») продолжали использовать такой «еврейско-греческий» язык в течение всего Средневековья, в особенности при чтении Книги пророка Ионы в Судный день. Но если не считать спорадического применения греческого языка в литургии, романиоты сохранили до начала Нового времени лишь несколько оригинальных обычаев; один из них — произнесение семи свадебных благословений на обручении, а не на самой свадьбе [17].

Почему в конечном итоге раввинистическое направление в иудаизме оказалось настолько более успешным, чем грекоязычный иудаизм, что вытеснило его в большей части Средиземноморья, объяснить не так-то просто: ведь мы видели, что религиозное учение раввинов само по себе не отличалось доступностью как из-за языкового барьера (немногие евреи Средиземноморья в конце 1-го тысячелетия умели читать и понимать тексты на иврите и арамейском), так и из-за сложности в восприятии (поскольку религиозный дискурс, основанный на истолковании талмудических споров, носил в высшей степени эзотерический характер). Но так или иначе, религиозный авторитет в еврейской среде перешел к ученой раввинской элите, прошедшей специальное обучение на особом ученом языке, что можно сопоставить с ростом авторитета христианского духовенства, обучавшегося на латыни, в среде христианского населения Европы.

Судя по всему, авторитет раввинов, вооруженных настолько обширными познаниями, лишил грекоязычных евреев желания и возможности защищать собственные традиции. В первой половине XVI века евреи Кандии (Ираклиона) на Крите, двумя веками ранее переписавшие греческий текст Книги пророка Ионы (ныне в оксфордской библиотеке Бодли), почувствовали себя обязанными написать ашкеназскому раввину Падуи Меиру Каценеленбогену и испросить у него официального разрешения на использование греческого текста в литургии (эта просьба была удовлетворена). Очевидно, евреи Крита уже не считали возможным просто исповедовать иудаизм так, как это делали их предки [18].