История иудаизма - [134]

И подобное этот василевс постоянно и ежедневно проделывал не только с законами римлян, но он стремился упразднить и те законы, которые чтут евреи. Если когда-то случалось, что время, совершая свой круг, приносило их пасхальный праздник раньше христианского, он не позволял иудеям проводить его в надлежащее время, исполнять тогда священный долг перед Богом и совершать принятые у них обряды. И многих из них назначенные на должности лица наказывали большим денежным штрафом, обвинив в попрании законов государства, как вкусивших в это время мяса агнца[108] [12].

Хотя средиземноморские евреи сохраняли свою этническую и религиозную идентичность, по мере постепенной культурной интеграции в окружающее их общество в некоторых синагогах Западного Средиземноморья появляются надписи на латыни, а в их украшении начинают просматриваться местные художественные мотивы. В главном зале синагоги, найденной в 1883 году французскими военными в городе Хаммам-Лиф (античный Наро), на полу среди искусных мозаичных изображений имеются рыбы, утки, пеликаны, бык, лев, два павлина и ряд других мотивов, общих с местными церковными зданиями IV–VI веков. Хорошо заметная латинская надпись гласит: «Раба Твоя Юлиана выстлала мозаикой святую синагогу Наро ради спасения своего». Вместе с тем евреи города Рима, судя по всему, по-прежнему использовали в культе греческий язык; евреи города Эльче на восточном побережье Испании близ Аликанте также называли синагогу «местом молитвы народа» по-гречески, а не на латыни. У нас нет свидетельств о том, что евреи, говорившие на латыни, когда-либо в античности пытались разработать латинскую литургию, хотя, судя по библейским цитатам в любопытном труде Collatio Legum Mosaicum et Romanarum («Сличение Моисеевых и римских законов») — сочинении IV века, где законодательные отрывки из Исхода сопоставляются с установлениями римского права, — к тому времени мог существовать выполненный евреями латинский перевод Пятикнижия [13].

В главе 11 уже было показано, что географически влияние раввинистического иудаизма в первой половине 1-го тысячелетия было достаточно ограниченным, — безусловно, отчасти потому, что грекоязычным евреям для участия в раввинистическом дискурсе пришлось бы выучить иврит и арамейский (впрочем, не стоит придавать лингвистическому аспекту излишнюю значимость, так как ввиду эзотерического характера раввинских дискуссий в них трудно было разобраться даже тем, кто был вполне знаком с семитскими языками). Но к периоду правления Юстиниана в середине VI века многие еврейские общины Средиземноморья, по всей вероятности, уже в той или иной степени вступили в контакт с раввинами Палестины и Вавилонии. Встречающиеся в раввинистических текстах истории о путешествиях раввинов II века в Рим для распространения своего учения следует, вероятно, признать фантастическими (как и образ Рима в античных раввинистических текстах в целом); в этот период отсутствуют и свидетельства интенсивных эпистолярных контактов между иудейскими общинами — в отличие от христианских групп, которые, несмотря на разбросанность, с самого зарождения своей религии активно переписывались. Возможно, однако, что влияние раввинов стало расти в IV — начале V века благодаря тому, что римское государство облекло властью палестинских наси, связанных, как мы знаем, с раввинистическими кругами. Как было отмечено в главе 11, в надписи из синагоги в Стобах (Македония), относящейся, по всей вероятности, в III веку, жертвователь угрожает огромным штрафом в пользу патриарха любому, кто нарушит финансовые договоренности, установленные в связи с пожертвованием:

В 311 [?] год. Кл[авдий] Тиберий Полихарм, которого зовут также Ахириос, отец синагоги в Стобах, который исполнил все обязанности общественной жизни согласно иудейскому [закону], обета ради постройки для священного места, и триклиний, и тетрастон[109] из личных средств [соорудил], вовсе не дотрагиваясь до [средств] священных. А я решил, что полное владение всеми верхними [помещениями] и собственность принадлежит мне, Клавдию Тиберию Полихарму, и моим наследникам пожизненно. Если же кто-либо захочет совершить какие-либо изменения вопреки тому, что мною решено, он отдаст патриарху 250 000 денариев, ибо так я решил[110].

Если упоминаемого здесь патриарха отождествлять, что оправданно, с палестинским наси, то эта надпись представляет собой самое раннее свидетельство распространения власти патриархов на средиземноморскую диаспору [14].

Как было показано в главе 11, к концу IV века христианское римское государство доверяло палестинским патриархам назначение руководителей еврейских религиозных общин по всей империи. 3 февраля 398 года патриархам было дано право, подобно священникам христианских общин, официально разбирать гражданские дела между евреями. На пике своего влияния в конце IV — начале V века должность патриарха подразумевала высокое положение в иерархии римских чиновников и официальную защиту от оскорблений: «если кто-либо в общественном месте упомянет в оскорбительном смысле сиятельных патриархов, он будет наказан по закону», — а также право собирать подати с евреев по всей империи. Но к 415 году патриарх Гамлиэль оказался в опале, так как (по мнению императора Феодосия) «возомнил, что, будучи вознесен на вершину почета, может безнаказанно преступать закон». По закону от 30 мая 429 года подати («коронное золото» — aurum coronarium), которые ранее поступали «примасам» иудеев в Палестине и других провинциях, стали направляться в государственную казну, что ознаменовало «прекращение власти патриархов». Очевидно, к 429 году патриархи как институт, объединяющий иудеев империи, утратили поддержку государства. Однако к этому времени усилиями руководителей палестинского еврейства грекоязычная диаспора познакомилась с исповедуемой ими разновидностью иудаизма [15].