История Италии. Том III - [203]
Это новое мировоззрение в первые послевоенные годы особенно ярко выразилось в изобразительном искусстве и кино.
Кажется невероятным, что итальянский кинематограф в очень короткое время из провинциального и отсталого стал ведущим в мире, одним из немногих способных противостоять массированному наступлению американских коммерческих фильмов. К концу войны итальянская кинематографическая промышленность находилась в самом жалком состоянии. Знаменитая «Ченичитта» (киногород) была разрушена бомбардировками. Кинорежиссеры были лишены всякой поддержки — почти никто из предпринимателей не хотел рисковать и вкладывать деньги в сомнительное дело возрождения (или лучше сказать создания) отечественного кино. Государство с самого начала недвусмысленно продемонстрировало свою полную незаинтересованность и нежелание помогать экономически делу возрождения.
Но именно в 1944 г. кинорежиссер Росселини начал снимать в наскоро переделанном из старого склада павильоне фильм, который открыл новую эру в итальянском кино, — «Рим открытый город».
Не случайно события этого фильма, ставшего теперь хрестоматийным, разворачиваются в период оккупации, а героем его стал боец Сопротивления. Обращение к теме антифашистской борьбы было и первой попыткой художественно осмыслить драматические события недавнего прошлого, и своеобразным долгом, который Росселини отдавал простым людям Италии, вынесшим все тяготы войны. Прошлое, его герои и мученики продолжали волновать людей, они ждали от искусства новой образной оценки истории последних лет. Росселини сумел найти простые и сурово-правдивые слова, обобщенные образы необычайной художественной силы. Переданная новыми средствами кино, история трагической борьбы потрясла зрителей. «Рим открытый город» прошел по итальянским экранам (а позднее по экранам всего мира) с триумфальным успехом.
Фильм «Рим открытый город» открыл большую серию лент о Сопротивлении (то, что Феррара назвал «военным неореализмом»). Причем тема эта не теряет актуальности и интереса и в дальнейшем: к ней возвращается сразу несколько режиссеров в конце 50-х — начале 60-х годов. Объясняется это тем значением, которое имело Сопротивление, его героика и идеалы для итальянской социальной жизни, для формирования мировоззрения послевоенного общества. И в этой связи очень интересно сопоставление ранних фильмов (40-х годов), таких, как «Шуша», «Солнце еще всходит», «Осторожно, бандиты!», с более поздними — «Генерал Делла Ровере» Росселини, «Все по домам» Д. Коменчини, «Долгая ночь 1943 года», «Поход на Рим» и другие. Ранние картины, развивая основную концепцию фильма «Рим открытый город», трактовали историю периода Сопротивления как столкновение положительных и отрицательных сил. Полностью поддерживая антифашистскую борьбу, режиссеры показывали события без полутонов: главные действующие лица воплощали конкретные положительные или отрицательные нравственные начала. В фильмах конца 50-х — начала 60-х годов, созданных в иных социальных условиях, акценты несколько смещаются. Режиссеры вновь прибегают к живительной силе идеалов Сопротивления, однако теперь в центре повествования образ человека, лишенный героики ранних картин. Это своеобразный психологический анализ отдельной личности, попавшей в драматическую ситуацию военных лет. Психология ее дает возможность автору охватить атмосферу того времени, но уже с известной исторической перспективой. Погибающий герой фильма «Генерал Делла Ровере» по драматическому содержанию не равен герою раннего фильма Росселини, но в этом сопоставлении во времени режиссер как бы находит подтверждение жизненности и действенности идеалов Сопротивления.
Фильм «Рим открытый город» потряс зрителей жестокой правдой жизненных коллизий. Но помимо этого многие новые элементы художественной формы заставили говорить о формировании принципиально новой художественной системы. Непривычно медленно развивалось действие фильма, монтаж подчеркивал последовательность в развертывании сюжета, почти хроникально подробными были детали, а роль их необычайно выросла. Обстановка лишена всякого налета необычности, наоборот, она подчеркнуто конкретна и правдива.
Безусловно, что этот — один из первых после Освобождения — фильм во многом был по форме реакцией на пошло-развлекательные или риторически-помпезные, но во всех случаях лживые фильмы прошлого. Однако, кроме этого, в нем выразилось то новое, что сложилось в годы Сопротивления в сознании людей. Все, что раньше считалось презренной прозой, недостойной внимания художника, все бытовое, обыденное приобрело в годы войны неожиданно большое значение, обозначило главную нравственную позицию, оказалось более органичным, чем многие интеллектуальные построения. Художнику открылся мир людей, необычайно насыщенный подлинным драматизмом и динамикой. Объектив киноаппарата Росселини с интересом и неожиданным волнением вглядывается в эту обыденную жизнь, где открываются мотивы необычайного гражданственного напряжения, высокие страсти и героические поступки.
