История Италии. Том III - [17]
События развивались с головокружительной быстротой. 24 октября в Неаполе в театре Сан-Карло открылся фашистский съезд. Кроме делегатов в этот город со всех концов страны явилось около 40 тыс. фашистов. Речь Муссолини в день открытия съезда прозвучала ультиматумом по адресу правительства. «Мы хотим роспуска нынешней палаты, избирательной реформы и новых выборов. Мы хотим, чтобы государство вышло из состояния того шутовского нейтралитета, который оно держит в борьбе национальных и антинациональных сил… Мы хотим пять портфелей и комиссариат авиации в новом министерстве. Мы требуем для себя министерства иностранных дел, военное, морское, труда и общественных работ. Я уверен, что никто не сочтет эти требования чрезмерными[109].
Во второй половине того же дня 40 тыс. фашистов проходят перед стоящим на трибуне Муссолини. «Я торжественно заявляю вам, — говорит он, — что требование момента таково: или нам дадут власть, или мы возьмем ее, двинувшись на Рим (фашисты кричат: «На Рим! На Рим!»). Отныне речь идет о днях, а может быть даже о часах: необходимо путем одновременных действий во всех концах Италии взять за горло жалкие правящие круги»[110].
После выступления на параде фашистов Муссолини направляется в гостиницу «Везувий», где в узком кругу единомышленников принимается окончательное решение о фашистском выступлении. Мобилизация фашистов по всей стране была назначена на 27, атака главных центров — на 28 октября[111].
Из Неаполя Муссолини срочно отправился в Милан, а фашистский штаб по организации похода на Рим обосновался в Перудже. Однако вплоть до 28 октября, когда уже начался с разных сторон поход фашистских колонн на Рим, Муссолини продолжает вести переговоры о своем участии в правительстве. Факта решил уйти в отставку под давлением правых либералов во главе с Саландрой, который вел переговоры с Муссолини и надеялся сформировать свое правительство с участием Муссолини.
Ранним утром 28 октября Факта направился к королю с сообщением об отставке и с предложением подписать декрет о введении осадного положения. Этот декрет был написан еще накануне и ввиду чрезвычайной обстановки разослан даже на места. Нужна была, однако, подпись короля для того, чтобы официально объявить его стране. Казалось, Факта имел все основания рассчитывать на согласие короля с решением кабинета министров. Буквально несколько часов назад, вечером 27 октября, король, только что вернувшийся в Рим, заявил на вокзале встречавшим его министрам: «Рим следует защищать любой ценой»[112]. Что касается реального соотношения военных сил, то здесь ситуация была такова: всего мобилизованных фашистов было около 50 тыс., а правительственных войск только в Риме–12 тыс.[113] Разумеется, этого количества регулярной армии было вполне достаточно, чтобы рассеять отряды фашистов. Не кто иной, как генерал Бадольо, главнокомандующий итальянской армии, заявил в эти дни: «…Если фашисты переступят закон, я обещаю сразу же установить порядок. Пять минут огня, и все будет в порядке»[114].
Однако король отказался подписать декрет о введении осадного положения. Возможно, так никогда и не станет известным, о чем в это утро говорили король Виктор-Эммануил и Факта. Наверное, Факта не очень настаивал на подписании декрета, так как сам он еще не терял надежды стать во главе нового кабинета с участием фашистов. Король же, по-видимому, решил, что теперь, после отставки Факта, можно будет поручить формирование нового кабинета правому либералу Саландре, который благодаря своим контактам с Муссолини договорится с ним о компромиссном разделе министерских портфелей.
Утром 28 октября Муссолини находился в страшном волнении. Он не знал еще, что король отказался подписать декрет о введении осадного положения. Поэтому, струсив в последний момент, он едва не согласился на компромиссное разрешение кризиса путем сформирования правительства во главе с Саландрой и с участием фашистов. И только под давлением своих более энергичных сподвижников, которые едва не вырвали у него телефонную трубку во время разговора с Римом, он не дал окончательного ответа[115]. Несколько часов спустя, узнав об отказе короля подписать декрет о введении осадного положения, Муссолини вновь осмелел. На официальное предложение прибыть в Рим, чтобы участвовать в переговорах о формировании нового правительства, он отвечает категорическим отказом. Муссолини заявил, что прибудет в Рим только в том случае, если ему и «только ему» поручат сформировать новое правительство.
В полдень 29 октября адъютант короля генерал Читтадини сообщил Муссолини по телефону, что король решился предложить ему столь желаемое поручение. 30 октября в 10 часов 42 минуты, как повествует хроника тех дней, Муссолини сошел на перрон римского вокзала. В это время в город со всех сторон вступали уже колонны фашистов.
Первый период фашистской диктатуры
Хотя фашисты не встретили никакого сопротивления, они вели себя как на поле боя. Их вооруженные отряды биваками расположились на улицах и площадях Рима. Сам Муссолини, прежде чем отправиться к королю, переоделся в боевую фашистскую форму: черную рубашку, серо-зеленые брюки и краги. И уже совсем как в театре, он произнес при встрече с королем слова, которые, как ему казалось, войдут в историю: «Ваше величество, я прошу прощения, что явился в черной рубашке, но я едва только успел возвратиться с поля боя, обошедшегося, к счастью, без кровопролития. Я возвращаю вам Италию времен Витторио Венето, вновь возвеличенную победой. Остаюсь верным слугой вашего величества»
