История Испании. Том II - [13]

Все эти меры были приняты слишком поздно, чтобы произвести тот эффект, который мог быть получен в самом начале движения комунерос. Восставшие все более расширяли политическую деятельность и укрепляли свое господство. 10 сентября они вернулись в Тордесильяс и с разрешения королевы перенесли туда хунту из Авилы. Маркизы Дениа, состоявшие стражами при королеве, были изгнаны из дворца. Хунта была подлинной правительницей Кастилии и держала кардинала-наместника в постоянном страхе. Письма кардинала и коннетабля к императору ясно свидетельствуют об ухудшении положения в стране начиная с первых чисел сентября. Коннетабль писал: «С того самого дня, когда горел город Медина дель Кампо, они захватили королеву, нашу повелительницу и вашу августейшую мать, отобрали принадлежавшую вам судебную власть и крепости, все богатства и все остальное, что только есть; отсюда (от Бривиески) до самой Сьерра-Морены все охвачено восстанием». 12 сентября кардинал писал: «По сей день мы не нашли никого, кто согласился бы поднять за вас копье». Далее кардинал умолял короля принять более крутое решение и прибавлял: «Если действовать более сообразно положению в стране, то ока не будет находиться в такой опасности, как теперь». В письме от 14 сентября, подчеркивая серьезность положения, он писал: «Совершенно невозможно найти во всей Старой Кастилии хотя бы одно селение, где мы могли бы находиться в безопасности и которое не присоединилось бы к бунтовщикам».

Хунта, находясь в Тордесильясе, призывала не подчиняться ни кардиналу, ни королевскому совету и даже настаивала на аресте кардинала и членов совета. Она обсуждала вопрос о том, от чьего имени должны исходить приказы — от имени короля, от имени королевы или от имени городских общин, — и требовала от всех высших должностных лиц подчинения, присваивая себе правительственные функции. Королева Хуана, которой представлялись все депутаты (от 12 городов и местностей, имевших представительство в кортесах), одобрила их позицию и обещала свою поддержку (24 сентября). Казалось, что успех решительно склоняется на сторону восставших.

Перемены в лагере восставших. Несмотря на все успехи, движение городов в самом себе носило зародыш разложения. С одной стороны, среди повстанцев появилась опасная тенденция к мщению и насилию над всеми, кого они считали виновными в бедствиях, ставших причиной восстания. Так, например, в Медине повстанцы убили всех, кого они подозревали в содействии Фонсеке, и разграбили множество домов. Вместе с тем, по мере своего расширения, движение приобретало наряду со своим первоначальным чисто политическим характером (объединявшим все классы и в первую очередь мелкое дворянство) отчетливо народный, антисеньериальный характер[30].

Паленсия стремилась сбросить господство своего епископа; Нахера и Дуэньяс отказывались подчиняться своим сеньорам. Их примеру следовали и другие местности, возрождая борьбу средних веков. Наконец, наличие крупных военных сил в Тордесильясе, нехватка средств для их оплаты (несмотря на использование для этой цели королевской ренты), некоторые новые назначения — все это вносило беспорядки, подозрительность и сеяло семена раздора.

Со своей стороны, совет прилагал все усилия к тому, чтобы противодействовать власти хунты и выйти из подчиненного положения. С этой целью королевский совет собирал войска и стремился расколоть движение комунерос. Удалось, например, ценой больших уступок отколоть Бургос, сначала помогавший движению комунерос. Бургос выговорил себе подтверждение всех своих привилегий и старинных законов (9 сентября). Гранада объявила себя противницей движения комунерос и всячески старалась оторвать от движения другие города; к решениям, принятым в Тордесильясе, она предложила свои поправки. Отошел от движения Кадис, а вскоре и вся Андалусия (несмотря на то что движение комунерос распространилось там очень быстро и охватило многие местности: Хаэн, Убеду, Баэсу, Ронду, Касорлу, Басу, Севилью и др., так что даже пришлось применить оружие для приведения в покорность некоторых из них), решительно обратившаяся против движения комунерос.

Причины, по которым Гранада откололась от движения и которые она приводила в свое оправдание, излагаются в ряде документов и сводятся к следующим: выгоды мирного положения по сравнению с военным; гражданский долг подданных оставаться верными своему королю и сеньорам; бесполезность усилий комунерос; несмотря на то что намерения повстанцев сами по себе хороши, их действия имеют пагубные последствия, так как приводят к беспорядкам, убийствам, грабежам жилищ и имущества, к потере рынков, работы и т. д.; то, что «люди низкого происхождения, без умения и благоразумия», превратившись в правителей, стали «очень скверно обходиться» с людьми достойными; злоупотребления королевскими рентами; и, наконец, то соображение, что «если их величествам будет угодно оказать восставшему королевству какое-либо снисхождение, то им будут пользоваться покорные города». Эти причины ясно отражают эгоистический и торгашеский дух андалусской буржуазии и ее отношение к неизбежно сопровождающим любое восстание беспорядкам: страх перед этими беспорядками прежде всего и недоверие к тому отчасти демагогическому тону, который в некоторых городах был взят вождями восстания. Декларация о верности королю была составлена в Севилье 17 февраля 1521 г. и подписана 15 городами и местностями.