История ислама. От доисламской истории арабов до падения династии Аббасидов - [94]

Но и этот вполне патриархальный образ правления гарантировал успех действия благодаря все той же счастливой комбинации, что высшая власть сразу попала в руки исключительных людей; для первого бурного периода они единственно и были возможны. В личности Абу Бекра счастливо соединялись спокойствие и самозабвение, которые дали ему возможность в самое тревожное время создать основы авторитета халифата, а непоколебимая твердость его поборола все бесчисленные опасности возмущения, разлившегося было по всему полуострову. Прозорливой мудрости его обязан ислам главным образом, что развитие дела пророка направлено было по надежному руслу. Но под напором жизненных треволнений, которые приходилось выносить первым исповедникам ислама, сам пророк пал безвременно. Новые непосильные напряжения в судорожной борьбе с возмущением истощили в короткое время и жизненные силы ближайшего его друга, Абу Бекра. Ему едва стукнуло 63 года, и настигла его последняя болезнь — горячка. Почувствовав приближение кончины, созвал он в последний раз старых своих сотоварищей и взял с них клятву, что они будут повиноваться тому, кого он сам выберет себе в преемники. По произнесении клятвы он назначил Омара, затем вскоре сомкнул спокойно вежды 22 Джумада II 13 (22 августа 634 г.). Власть перешла в руки могучего и отважного поборника ислама, собиравшегося вознести высоко дело веры. После усмирения бунта соединенные силы народа находились в состоянии высочайшего напряжения: подготовлялось движение за границы полуострова, распространение его на весь мир. Готовилось осуществление сокровенных мыслей Абу Бекра, его тайных стремлений всколыхнуть целый свет.

Глава II ВЕЛИКИЕ ЗАВОЕВАНИЯ

Мы уже знаем, что еще Мухаммедом сделаны были предварительные распоряжения к распространению веры за пределами полуострова, среди других народов и прежде всего у соседних персов и византийцев. Послание его к шаху персидскому не имело особых результатов; следовали затем посольства и рекогносцировки на юг Сирии, поражение при Муте, а позднее присоединение пограничных округов, до Айлы включительно. С тех пор был задуман новый, более серьезный поход в страну на восток от Иордана. Собиралось уже войско, которое ко времени смерти Мухаммеда успели стянуть к Медине. Следуя своему основному правилу — исполнять во всем точно предначертания пророка, — Абу Бекр направил войска к северу, под предводительством Усамы, невзирая на угрожавшее немедленно отпадение центральных племен Аравии. Вероятно, в этом решении отражалось намерение одновременно дать возможность успокоиться ансарам и поспособствовать им вдали от столицы забыть неудачу при выборе халифа. Но придать походу большее значение мешало, естественно, опасное положение Медины среди восставших бедуинов; поэтому Усама поторопился вернуться назад через два месяца, успевши совершить лишь демонстрацию к византийской границе. Слишком горячая работа ожидала войска внутри Аравии. Но вот, после непрерывной борьбы в течение трех четвертей года, восстановлен был наконец порядок, ислам воцарился снова на всем полуострове. Предстояло еще, однако, совершить многое в отдельных подробностях, пока не введено было наконец повсюду богослужение и упорядочено взимание налогов; теперь только мало-помалу стали привыкать племена, в особенности отдаленных провинций, выступать по первому зову халифа к военному сбору в Медину. Но можно было опасаться, несмотря на суровое наказание бунтовщиков, что с течением времени поползновение к неповиновению снова зашевелится то там, то здесь в упрямых арабских головах. Абу Бекр предвидел это. Он намеренно отсылал на границы по мере подавления восстания всякую свободную тысячу людей, предполагая весьма основательно, что каждый успех извне, каждое известие об удачном набеге возбудит в вечно волнующихся племенах средней и южной Аравии охоту примкнуть к военным предприятиям, подающим столь блестящие надежды. В этой смелой и последовательной, а вместе с тем и предусмотрительной военной политике, которая с первых же шагов оставила далеко за собой делаемые прежде на ощупь нерешительные попытки состарившегося пророка, нельзя не усмотреть, без сомнения, влияния кипучего, рвущегося вперед Омара; хотя, с другой стороны, совершенно осязательных доказательств не имеется, что Абу Бекр в подобных делах следовал, недолго думая, совету более молодого своего товарища. Во всяком случае эта военная политика послужила необходимым противовесом для всех возможных в будущем восстаний: только на полях сражений в Персии и Сирии недавние победители и побежденные при Бузахе, в «саду смерти» и на полях Йемена, могли сплотиться в те могучие полчища воинов, которые неудержимым напором расшатали вскоре полмира. И тут, по роковой неизбежности, политические побуждения воспособляются повелениями божьими — бороться с неверными где бы то ни было.

Две могучие волны арабских завоевателей, подобно громадному прибою, стали заливать соседние земли, с востока и запада. Сначала по повелению халифа была направлена с неудержимой силой первая волна: она залила Персию до Оксуса, Сирию, Месопотамию, Армению, некоторые части Малой Азии до самого Константинополя, Египет и северный берег Африки до Карфагена включительно. Лишь в последние годы правления Османа (24–35 = 644–655), под наплывом внутренних смут, была она задержана на некоторое время. Первая гражданская война (35–41 = 655–661) воспрепятствовала не только новому движению вперед, но послужила естественной причиной даже потерь на многих прежде завоеванных границах. А новый прибой завоевательной политики, которую возобновил Му