История инквизиции - [255]

* * *

7 сентября сделана была попытка захватить врасплох Париж при помощи друзей, находившихся в нем; так как эта попытка не имела успеха, то 8 сентября атаковали всеми силами ворота С.-Гоноре, но вода внутреннего рва оказалась глубокой, а крепостная артиллерия делала свое дело; после пяти или шести часов ожесточенной битвы осаждающие были отброшены, потеряв пятьсот человек убитыми и тысячу ранеными. Как всегда, Жанна сражалась в первом ряду, пока не упала, раненная в ногу стрелой; рядом с ней был убит ее знаменоносец. Позднее она говорила, что ее Голоса не советовали ей предпринимать эту попытку, но что она увлеклась рыцарским духом армии; это утверждение выдумано современными ей свидетелями. В письме своем к графу Арманьяку Жанна обещает ему ответить на его вопрос, когда у нее будет свободное время в Париже; отсюда ясно, что она надеялась взять город.

С этого времени Жанна познала превратности судьбы, причем злая судьба все более и более брала перевес над счастливой. В С.-Пьер-ле-Мустье былой энтузиазм придал волонтерам силу, и они пошли на приступ так легко, как будто они взбирались по лестнице; но это было лишь первым актом осады Шарите, кончившейся полной неудачей. На этот раз Жанна опять объяснила неудачу тем, что дело было начато без приказания Голосов.

Открыто говорили, что Ла Тремуйль послал ее испытать счастье с недостаточными силами и отказал ей в необходимом подкреплении. Во время зимы она находилась в Ланьи, где произошло небольшое событие, послужившее позднее основанием обвинения ее в колдовстве. Одна женщина родила ребенка, который казался мертвым; родители, боясь, что новорожденный будет погребен без крещения, отнесли его в церковь, где он находился три дня, не подавая никаких признаков жизни.

Городские девушки собрались в церковь для молитвы, и Жанна присоединилась к ним. Вдруг ребенок, казалось, ожил, вздохнул три раза, был наскоро окрещен, а затем умер и был похоронен на кладбище. Чудо это было приписано Жанне, а позднее оно послужило обвинением против нее. По всей вероятности, к этому же времени относится и рассказ о лошади епископа Санлиса. Жанна взяла ее для личного пользования; затем, видя, что лошадь не годится ей, она отослала ее обратно епископу и, кроме того, велела отдать ему двести золотых салю (золотой салю равнялся двадцати двум парижским су). Во время процесса из этого вывели тяжелое обвинение; это показывает нам, с какой жадностью собирали и употребляли против нее самые незначительные случаи из ее военного прошлого.

* * *

В начале весны 1430 г. герцог Бургундский пришел на помощь своим английским союзникам, подняв сильную армию, чтобы взять обратно Компьен. Деятельность Жанны не ослабевала. Во время пасхальной недели, около половины апреля, она находилась в траншеях Мелена, где ее Голоса возвестили ей, что она будет взята в плен до Иванова дня, но больше ничего не сказали.

В конце месяца она напала на бургундцев во время их похода при Пон-д'Эвеке вместе со своим старым товарищем по оружию Потоном де Ксентрайль; она потерпела поражение. Тогда она вступила в отчаянную борьбу со сторонником бургундцев Франкетом Аррасским, который попался в плен со всею своею шайкою; этот начальник шайки был весьма известный разбойник. Городские власти Ланьи потребовали его на суд и после двухнедельного расследования казнили его, как вора и убийцу. На Жанну взвели ответственность в этой смерти, и это было одним из самых сильных обвинений, выставленных против нее. Около 1 мая Компьен был обложен. Эта осада должна была быть решительным событием всей кампании, и поэтому Жанна поспешила на выручку. 5-го, до рассвета, ей удалось войти в город с подкреплением. Было решено сделать после полудня того же числа вылазку, которою начальствовала Жанна, как обыкновенно, вместе с Потоном и разными другими офицерами. Она напала на лагерь знаменитого рыцаря де ла Туазон д'Ор, Болдона де Нуаелль, который, несмотря на неожиданность нападения, оказал мужественное сопротивление. С соседних линий пришли на помощь Болдону другие войска, и исход битвы некоторое время был неопределенен. Отряд в тысячу англичан, остановившийся на пути к Парижу, чтобы помочь Филиппу Бургундскому, бросился между французами и городом в тыл армии Жанны. Девственница отступила и старалась вывести своих людей невредимыми; но в то время как она прикрывала отступление, она не могла отнять обратно укреплений и была взята в плен Батардом Вандомским, офицером Иоанна Люксембургского, графом де Линьи. Естественно, говорили об измене, но мнение это не обосновано. Потон был также взят; просто эта была одна из случайностей войны.

Велика была радость в английском лагере, когда узнали, что страшная Девственница попалась в плен. Англичане и бургундцы предались ликованию; по свидетельству очевидца, бургундца Монстреле, пленение Жанны казалось более ценным, чем подкрепление в пятьсот вооруженных людей, так как не было ни одного офицера, ни одного военачальника, который внушал бы такой страх, как она. Солдаты толпами окружали помещение Девственницы в Мариньи; сам герцог Бургундский навестил ее и имел с нею короткое свидание. Тотчас же поднялся вопрос, кому должна принадлежать пленница. Как военнопленная, она принадлежала Иоанну Люксембургскому; в ту эпоху, когда за пленных давали выкуп, пленные представляли богатство. Согласно обычаям того времени Генрих VI, как глава Лиги, имел право потребовать себе выдачи всякого главнокомандующего и всякого князя, уплатив взявшему его в плен десять тысяч ливров. Это была весьма важная прерогатива, так как во время войн Эдуарда III Бертран дю Гесклен был выкуплен за сто тысяч ливров; коннетабль де Клиссон освободился за такую же сумму, а в 1429 г. герцог Алансонский купил себе свободу за двести тысяч крон. Но французское казначейство находилось в столь печальном состоянии, что нелегко было собрать сумму в десять тысяч ливров.