История инквизиции - [47]

Филипп II и Вальдес исправили это упущение.

Была создана походная инквизиция, получившая название «инквизиция армии и флота».

Создана была также «инквизиция таможен», на которую была возложена борьба с ввозом запрещенных книг.

Придирки этого нового учреждения много способствовали парализации морской торговли Испании.

Во всей истории, исключая разве Польши, не существует примера, чтобы народ был до такой степени порабощен, до такой степени лишен света и воздуха и в такой мере утратил основы материальной, моральной и интеллектуальной жизни нации.

III

Все перечисленные злоупотребления способствовали окончательному падению нравов духовенства, и в монастырях воцарился разврат, разврат специальный, какая-то смесь похоти, мистицизма и изуверства, которую можно было бы назвать развратом религиозным, причем это безобразие стало принимать такие скандальные размеры, что инквизиции пришлось заняться его подавлением.

Нарушенные законы естества мстили за себя, и человек, лишенный всякой умственной деятельности, всякой возвышенной мысли и всякой морали, превратился в животное и стал все более и более поддаваться инстинктам дикого зверя.

Старались насколько возможно тушить подобные скандальные дела, дававшие обильную пищу нападкам реформаторов на глухую исповедь на ухо священнику, и инквизиция по этому поводу начала действовать с большой осторожностью.

Мы расскажем здесь один единственный случай, — дело одного капуцина в Картагене; этого дела будет вполне достаточно, чтобы изобразить нравы, господствовавшие в монастырях. Перед нами встает вполне исчерпывающая картина смешения глупости, лицемерия и разврата.

Этот капуцин был духовником в одном женском монастыре в городе Картагене, где было семнадцать монахинь. Он внушил им такое доверие, что они считали его святым и верили ему, как пророку. Когда этот набожный священник убедился, что его репутация прочно установлена, он воспользовался частыми свиданиями в исповедальне, чтобы развить перед духовными дочерьми свое учение. Вот, что он говорил каждой из них в отдельности:

«Наш господь Иисус Христос оказал мне великую милость, он явился мне в освященных дарах, когда я совершал приношение, и сказал: — Почти все души, которых ты пасешь в этом монастыре угодны мне, ибо действительно преданы добродетели и стараются достигнуть совершенства; но в особенности такая-то (здесь исповедник называл ту, с которой говорил), благодаря своему совершенству победила почти все земные привязанности, за исключением одной — чувственности, доставляющей ей немало мучений, ибо враг человеческого тела имеет большую власть над ней, вследствие ее молодости, силы и врожденной красоты, сильно влекущих ее к плотскому наслаждению. Поэтому, дабы вознаградить ее за добродетель и дабы она окончательно соединилась со мною в любви и служила бы мне в спокойствии, которого у нее нет, но которого она заслужила своим рвением, я возлагаю на тебя обязанность дать ей разрешение, нужное ей для спокойствия души и сказать ей, что она может удовлетворить свою страсть, но исключительно только с одним тобою, и притом, во избежание всякого соблазна, она должна сохранить это в полнейшей тайне от всех, не обмолвиться об этом ни единым словом ни с кем, не говорить даже другому духовнику, так как ввиду моего отпущения, на ней не будет греха, а святая цель ее успокоения будет при этих условиях достигнута, и да будет она мирно стремиться от совершенства к совершенству по пути к святости».

Одна из этих женщин, двадцати пяти лет от роду, тяжело заболев, попросила к себе другого духовника и, сделав ему полное разоблачение всего, что произошло, она согласилась обо всем донести Сант-Оффицио, из опасения, чтобы подобная же вещь не случилась и с другими, как она это не без основания подозревала. Выздоровев, она сама пошла и донесла обо всем инквизиции, объяснив, что в течение трех лет была в преступной связи со своим духовником; что она, в сущности, в глубине души никогда не могла поверить, что рассказанное духовником явление было в действительности, но что она сделала вид, будто верит его словам, чтобы без стыда отдаваться его вожделениям.

Инквизиция удостоверилась, что подобные же сношения имели место с двенадцатью другими монахинями монастыря.

Остальные четыре были старухи или очень некрасивы. Монахинь разместили по разным монастырям, а капуцин, виновный в святотатстве, лицемерии, сладострастной похоти, клятвопреступлении и обольщении, проявил раскаяние в своих грехах и был приговорен просто к заключению на пять лет в одном из монастырей своего ордена.

Вальдес занимался также дополнением и приведением в порядок отдельных правил и указов, касавшихся инквизиции, и 2 ноября 1561 года опубликовал в Мадриде сборник из 81 статьи, составивший окончательный кодекс инквизиции.

Так как в духе этого кодекса нет ничего нового, а ранее мы уже познакомили читателя со статьями, выработанными Торквемадой, то этого кодекса мы воспроизводить не будем.

Среди пользовавшимися известностью лицами, подвергшимися преследованию Вальдеса, следует упомянуть Варфоломея Карранца, профессора богословия, «самого добродетельного человека в Испании». После долгих лет, полных всевозможных перипетий, невинность этого человека была наконец признана по совершенно неожиданной случайности, показавшей, между прочим, наличие злонамеренности и личной зависти великого инквизитора в этом деле. Упомянем также Варфоломея де Лас Казас, епископа Чиоппы в Америке, известного своей энергичною защитою преследуемых индейцев в Америке, и, наконец, святого Игнатия Лойолу, Лайнеца и св. Франциска Борджиа, причем три первые были генералами ордена иезуитов.