История инквизиции - [24]

Эта полумера не дала никаких результатов, и Торквемада умер в полном расцвете своего всемогущества, ничем не смирив своего фанатизма.

Впрочем, как это будет видно из дальнейшего, смерть его не принесла испанцам никакого облегчения.

Машина была заведена, система установлена; приемники Торквемады не изменили ничего.

ГЛАВА VIII Друзья инквизиции. Приблизительный подсчет жертв Торквемады. Описание пыток инквизиции и ауто-да-фе

I

Инквизиция дошла до своей кульминационной точки. Идти дальше она не могла. Самый ужасающий деспотизм, который когда-либо подавлял людей, она довела до последних пределов презрения ко всем человеческим законам.

Испания находилась в ее власти телом и душой.

Все ей было отдано, — состояние, мысли, самая жизнь людей.

Она уничтожила узы крови[24], возвела шпионство и доносы в степень священнейшего долга, уничтожила человеческую совесть, превратила костер и пытку в государственное учреждение.

Дальше идти было некуда.

На такой высоте гнусности и кровожадного безумия она продержалась еще долго; затем, побежденная в свою очередь новым духом времени, обреченная на бессилие благодаря прогрессу цивилизации и смягчению нравов она все более и более чувствовала свою изолированность среди мира, стряхнувшего с себя иго Рима.

Она исчезла в один прекрасный день, потому что у нее не было больше почвы под ногами, но исчезла целиком, непоколебленной, такой, какой она была при жизни — обессиленной, но не сломленной.

Верните ей власть, и завтрашний день увидит ее такой, какою она была вчера.

Рассмотрев в подробностях, какой она была и как она пользовалась своим всемогуществом.

В предыдущих главах мы говорили о «друзьях инквизиции», которые, так сказать, представляли собой постоянную армию Сант-Оффицио.

Эта бесчисленная армия, снабдившая всю Испанию шпионами и палачами, могла быть набрана только вследствие разлагающего действия террора. В царствование Торквемады несколько знатных вельмож, найдя более благоразумным высказать свою преданность Сант-Оффицио, из страха попасть рано или поздно в разряд «подозрительных», явились с предложением сделаться «друзьями инквизиции». Члены этой «Христовой милиции» обязывались преследовать еретиков и людей, подозреваемых в ереси, помогать чиновникам и сыщикам трибунала во всех арестах и выполнять все, что будет им предписано инквизиторами.

Они являлись телохранителями верховного инквизитора и провинциальных инквизиторов.

Изабелла и Фердинанд дали им всевозможные льготы и преимущества.

Вскоре эти милости и пример, данный некоторыми вельможами, увлекли за собой многих людей разных классов общества.

Были даже города, где число «друзей» превышало число жителей, оставшихся в подчинении муниципальным властям.

Что можно было поделать? При инквизиции надо было быть либо палачом, либо жертвой. Понятно, что многие избрали для себя роль палача.

Среди «друзей» были разумеется и такие, которые, усердствуя, занимались беспристанным шпионством и которые находили удовольствие доносить, считали за честь расставлять ловушки своим друзьям и родственникам.

Ведь выдавалась же премия за низость и за все преступления, лишь бы они способствовали победе и славе церкви.

Жестокость и лицемерие превратились в добродетели: честность целого народа, подчиненного инквизиции, пропитанного ее уроками и ее моралью, заключалась во всевозможных пороках самого низкого разбора, самых гнусных перед лицом человеческой совести.

Горе тем, кто среди «друзей» имел личных врагов! Свобода и жизнь гражданина зависела от ложного доноса, от ложного показания. Он жил в вечном трепете перед тюрьмой, пытками и костром.

Инквизиция может похвастаться тем, что в течение столетий она прославилась и сотворила чудо, доведя ужасы до невероятия и разделила великий и одаренный народ на две категории: — сжигателей и сжигаемых.

II

Мы возьмем подробности касательно пыток заключенных и описание одного ауто-да-фе у Леонарда Галлуа, который, в свою очередь, позаимствовал их у Ллоренте и других авторов, писавших об инквизиции на основании подлинных документов, сохранившихся в архивах Сант-Оффицио.

«Среди пыток, которым инквизиторы подвергали заключенных, надо выделить в первую голову те, которые они выносили во время своего тюремного заключения. В большинстве городов тюрьмы Сант-Оффицио представляли собой грязные казематы длиною в двенадцать футов, а шириною в десять, получавшие такой слабый свет из маленького окошка, прорубленного на самом верху стены, что заключенные еле могли различать предметы. Половину такого каземата занимали нары, на которых они спали; но т. к. места еле-еле хватало для трех человек, а часто их помещалось в камере вдвое больше, то самые выносливые помещались на полу, где на их долю доставалось места не больше чем в гробу. Эти камеры были так сыры, что циновки, служившие этим несчастным подстилками, очень быстро сгнивали.

Остальная мебель этих камер заключалась в глиняных сосудах для естественных надобностей заключенных; эти сосуды выливались раз в неделю, так что заключенные обречены были жить в такой нездоровой атмосфере, что большинство умирало, а те, которые оттуда выходили, были так неузнаваемы, что их принимали за живые трупы. Но людей не только бросали в такие узкие и зловонные помещения, им кроме того запрещалось иметь книги и что-либо иное, способное заставить их хоть на время забыть о своей тяжкой участи. Им даже запрещалось жаловаться, и когда какой-нибудь несчастный заключенный громко стонал, его наказывали, затыкая ему на несколько дней рот кляпом, а когда это наказание не действовало, то его жестоко секли в коридорах. То же наказание применялось, когда заключенные производили в камерах шум или ссорились между собой; в таких случаях обвинялись и избивались все заключенные камеры. Это наказание применялось ко всем, без различия возраста и пола, таким образом, что молодых девушек, монахинь и почтенных женщин тут же раздевали и беспощадно секли.