История Индонезии - [5]
Португальско-испанское вмешательство нанесло непоправимый вред экономике стран Востока. Оно способствовало росту эксплуатации азиатского крестьянства, образуя над ним еще один слой эксплуататоров. Оно в значительной степени подорвало внутриазиатскую и каботажную торговлю. Но еще хуже было то, что оно погрузило Ост-Индию (Нусантару) в беспрецедентную атмосферу нескончаемой войны. Поражение португальцев в конечном итоге было неизбежным не только вследствие появления более сильных в военно-политическом отношении соперников — Голландии и Британии. Уместно в этой связи напомнить слова Маркса, подчеркнувшего, что посредническая торговля, не основанная на собственном, отечественном производстве, неотвратимо ведет к падению «чисто торговых наций».
Следует по контрасту заметить, что контакты Китая со странами Нусантары в целом носили (если исключить поход Хубилай-хана в 1293 г.) характер мирной обоюдовыгодной торговли. Так было в период бума частной торговли китайских купцов, дозволенной, наконец, императорским двором (60-е гг. XVI в. — 30-е гг. XVII в.). Так было и во времена ее официальных запрещений, легко обходимых заинтересованными торговцами.
«Вторая волна» колониальной экспансии осуществлялась государствами, находившимися на мануфактурной стадии производства: Британией и в первую очередь Нидерландами. Целесообразно вкратце остановиться на главных этапах социально-экономических мер по колонизации Индонезии, предпринимаемых голландцами. Англичане и голландцы не брезговали (особенно вначале) прямым грабежом, работорговлей, то есть примитивно-разбойничьими методами периода первоначального накопления. Однако девизом начала английско-голландской экспансии стала монополия, не удавшаяся португальцам. Это была монополия на торговые сношения Нусантары с внешним миром (прежде всего в торговле тонкими пряностями Молукк), монополия на мореплавание в архипелаге (начавшаяся с постепенного оттеснения всех азиатских конкурентов), монополия на снабжение потребительскими товарами заповедника Голландской ОИК—Островов пряностей. Прозелитическая активность голландцев была минимальной и локализованной. Итогом I этапа их деятельности (конец XVI в. — начало последней четверти XVII в.) было создание торговой империи. Нидерландская и Британская Ост-Индские компании, олицетворяя консолидированный в национальном масштабе торговый капитал, были одновременно и детищем и орудием первоначального накопления[3].
Уже к концу этого первого этапа голландской колонизации Нусантары логика экспансии властно толкала Нидерланды к созданию там территориальной державы, что, естественно, требовало политического подчинения яванских султанатов. Второй этап голландского внедрения (конец XVII в. — начало XIX в.) и стал временем ее воплощения в жизнь. Феодальные отношения искусственно консервируются (там, где их не было, — насаждаются) колонизаторами. Место торговой прибыли постепенно занимает феодальная рента (иногда прикрытая видимостью торговой сделки). Дополнительные прибыли поступают от налогообложения, откупов, внутренних монополий. Но к концу этого этапа, в целом совпадавшего с мануфактурной фазой развития капитализма Нидерландов, уже появляются первые попытки вмешательства колонизаторов в организацию сельскохозяйственного производства (принудительное введение ранее не известной на Яве культуры кофе в Приангане).
Затянувшееся засилье в Нидерландах торгового капитала, с которым тесно сросся правящий дом Оранских, реставрированный после наполеоновских войн, обусловило в течение следующего, третьего, периода (30-е — 60-е гг. XIX в.) истории колониальной Индонезии невиданный откат колониальных властей к государственно-крепостнической «системе принудительных культур» (СПК). Ява и ряд других районов «Нидерландской Индии» были превращены, по выражению А. А. Губера, в «гигантское феодальное поместье». Метрополия, наживаясь на присвоении феодальной ренты-налога, используя системы «колониального долга» и «активного сальдо» (батиг слот) во взаимных расчетах со своей колонией, восходила на ступень промышленного капитализма.
Для Индонезии же это был вопиющий социально-экономический регресс. Закрепленная за Нидерландами колония деградировала, ее феодальный класс был низведен до уровня колониальных чиновников и надсмотрщиков на государственных плантациях принудительных культур. Не было забыто голландцами и использование откупов, непосильного для народа налогообложения. Рождение частнопредпринимательского (пусть даже голландского) капитализма в Индонезии пресекалось Гаагой в зародыше. Но после первых успехов СПК очень скоро обнаружила свою убыточность, вызванную прежде всего незаинтересованностью и внутренним сопротивлением непосредственного производителя.
На следующем, четвертом, этапе голландской колонизации Индонезии (70-е гг. XIX в. — второе десятилетие XX в.) феодальнокрепостническая СПК отменяется ввиду все более очевидной ее убыточности, мощных антиколониальных выступлений на Яве и Суматре, принимающих мусульманско-фундаменталистскую окраску, наконец, запоздалой победы промышленного капитализма в самих Нидерландах. Происходит не имеющий исторических параллелей скачок от госкрепостничества к эксплуатации колонии методами монополистического финансового капитала. Принудительные культуры одна за другой отменяются (впрочем, кроме самой прибыльной — кофе). Сохраняется и эксплуатируется масса феодальных и патриархальных пережитков. Соответственно трансформируется и идеологическое обоснование колониализма в виде идей либерализма и политики «этического курса». В экономической и внешнеторговой областях слабеющая колониальная держава Голландия поневоле отступается от монопольной эксплуатации Нидерландской Индии, дабы сохранить свою политическую власть над ней.
