История Индии. XX век - [94]
Однако Мусульманская лига предприняла решительные и успешные шаги, которые позволили ей укрепить свое влияние в Соединенных провинциях. Она, в частности, обвинила Конгресс в разжигании «классовой ненависти и религиозно-общинной войны». Ей удалось в течение нескольких месяцев привлечь в свои ряды более 100 тыс. новых членов.
С другой стороны, правительство Конгресса в Соединенных провинциях оказалось неспособным провести заявленные им социально-экономические реформы в пользу бедных слоев общества, включая мусульман. «Массовые контакты» с мусульманами, по существу, остались на бумаге. К тому же секулярная, а также радикальная индусская риторика насторожила мусульман. Похожие процессы происходили и в других провинциях.
В это же время заметно активизировали свою деятельность Хинду махасабха и РСС. В своем выступлении на сессии Хинду махасабхи в 1937 г., за три года до того как Мусульманская лига выдвинула требование создания Пакистана, ее президент В.Д. Саваркар сформулировал «теорию двух наций»: «Индию нельзя рассматривать сегодня как унитарное и однородное государство, – заявил он. – Напротив, в ней существуют две главных нации – индусы и мусульмане… Это две антагонистические нации, живущие бок о бок». И в то же время Саваркар и возглавляемая им Хинду махасабха решительно возражали против создания отдельного мусульманского государства[474]. На следующей сессии партии в Нагпуре в декабре 1938 г. Саваркар сказал: «Мы, индусы, сами по себе являемся нацией… Индусские националисты не должны чувствовать вину за то, что их называют индусскими коммуналистами»[475].
В таком же направлении действовал и РСС под руководством К.Б. Хедгевара. Его поддерживал Б.С. Мундже, в прошлом сторонник Тилака, ставший позже лидером Хинду махасабхи. РСС распространил свое влияние из Нагпура (Центральные провинции) в Соединенные провинции, Панджаб и другие районы страны. К 1940 г., когда руководителем РСС стал Голвалкар, эта организация насчитывала около 100 тыс. дисциплинированных и хорошо тренированных членов, связанных между собой идеологией бескомпромиссного индусского шовинизма. Деятельность Хинду махасабхи и РСС никак не способствовала привлечению мусульман на сторону Конгресса. Он рассматривался многими из них как партия индусов, несмотря на то, что Конгресс старался дистанцироваться от Хинду махасабхи и РСС.
На этот период пришлось немало индусско-мусульманских общинных столкновений в разных провинциях. Все это использовалось Мусульманской лигой для наращивания своего влияния. В эти годы Джинна приложил немало усилий, чтобы взять под контроль Лигу и другие мусульманские организации. На сессии Лиги в Лакхнау осенью 1937 г. он призвал мусульман объединяться. В декабре 1938 г. в своем президентском выступлении на сессии Мусульманской лиги Джинна заявил, что Конгресс не представляет мусульман, христиан, зарегистрированные и небрахманские касты. Он не является общенациональной организацией. «Конгресс есть не что иное, как индусская организация, – сказал Джинна. – Но он даже не представляет всех индусов… Конгресс, несомненно, самая крупная партия в стране, но не более того»[476].
К этому времени среди лидеров Лиги практически созрела идея основания отдельного от Индии мусульманского государства. Не без оснований В.Я. Белокреницкий полагает, что соавтором теории Джинны о двух нациях можно считать известного поэта и философа Мухаммада Икбала, который еще в 1930 г. говорил о том, что хотел бы видеть Панджаб, СЗПП, Синд и Белуджистан объединенными в одно государство[477]. О том, что идея отдельного мусульманского государства давно витала в воздухе, говорит и такой факт. В 1933 г. три мусульманских студента в Кембридже, а не в Индии (!), приняли участие в подготовке брошюры «Теперь или никогда». В ней они призывали к созданию независимого Пакистана, состоящего из Панджаба, СЗПП, Кашмира, Синда и Белуджистана. Тогда впервые появилось новое слово «Пакистан»[478]. В письме Джинне в мае 1937 г. Икбал обосновывал необходимость создания на территории Индии «одного или большего числа мусульманских государств с абсолютным большинством мусульман»[479].
До конца 1930-х годов Мусульманская лига не могла претендовать на то, чтобы представлять интересы мусульман во всей Индии. Поэтому, как отмечает историк Джудит Браун, «многие мусульманские политики сделали свою карьеру и защищали свои местные и провинциальные интересы при полном игнорировании Лиги. А правительство в поисках коллаборационистов прислушивалось к ним и реагировало на их деятельность, а не Лиги[480]. Но в результате событий, которые развернулись после победы Конгресса на выборах 1937 г., ситуация изменилась. Индийские мусульмане в своем большинстве осознали необходимость сплотиться вокруг Лиги.
Ключевым моментом в развитии идеи независимого мусульманского государства стало выступление Джинны в Лахоре 22 марта 1940 г. В этот день на митинге с участием более 600 тыс. мусульман Джинна сказал, что мусульмане являются не меньшинством, а нацией. Если британское правительство желает обеспечить «мир и счастье» населению субконтинента, то единственный путь, открытый для всех, – предоставить основным народам отдельные земли, разделив Индию на «автономные национальные государства». Джинна не использовал название «Пакистан», не появилось оно и в Лахорской резолюции, единогласно одобренной на следующий день сессией Мусульманской лиги. В ней говорилось, что конституционный план не может быть принят мусульманами, если он не будет отвечать следующим основным принципам. Районы, в которых мусульмане имеют численное большинство, как в Северо-Западной и Восточной зонах Индии, должны составить независимые государства, в которых территориальные единицы будут автономными и суверенными. На вопрос, подразумевает ли резолюция одно мусульманское государство или более одного, Джинна высказался в пользу одного государства. Он назвал Лахорскую сессию Мусульманской лиги «вехой в истории Индии». На следующий день в индийских газетах Лахорская резолюция была названа Пакистанской резолюцией
