История Индии - [10]

Однако строительство из кирпича имеет свои ограничения, и хараппцы об этом прекрасно знали. Кирпичные постройки могут иметь большую площадь, их удобно делить на отдельные внутренние помещения. В плане многие дома Мохенджо-Даро сопоставимы по размерам с современными, а некоторые, видимо общественные, здания занимают площадь в половину футбольного поля. Некоторые, скорее всего оборонительные, стены достигают тринадцатиметровой толщины. С другой стороны, в отличие от тесаного камня, кирпич должен быть небольшим, иначе трудно достичь хорошего качества обжига. Он меньше, чем камень, подходит для возведения высоких построек. Солнце, соль и ветер разрушают скрепляющий кирпич известковый раствор, а высота постройки может привести к тому, что стены под тяжестью своего веса начнут трескаться и расходиться. Поэтому почти все (если не все) дома в Мохенджо-Даро имели не более двух этажей. Даже если представить, что хараппцы решились бы возвести что-нибудь столь монументальное, как их египетские современники. ясно, что осуществить этот замысел им бы не удалось.

Нужно отметить, что невыразительные холмы из песка и почвы, скрывшие города и поселения времен Хараппы, произвели впечатление на преемников Бхандаркара из Археологической службы. К счастью, проигнорировав его отчет, Р. Д. Банерджи и сэр Джон Маршалл предприняли собственные исследования Мохенджо-Даро в конце 1920-х годов. Их работу продолжили Эрнест Маккай и сэр Мортимер Уилер, которые также вернулись к холмам Хараппы в Пенджабе, поскольку при постройке там в XIX веке 160-километровой ветки железной дороги из Лахора в Мултан для насыпи были использованы кирпичи, очень напоминавшие кирпичи из Мохенджо-Даро. Исследования этих, а также многих других мест, проведенные после завоевания независимости и раздела субконтинента на Индию и Пакистан в 1947 году Б. Б. Лалом, Дж. П. Джоши, С. Р. Рао, М. Рафиком Мугалом и многими другими, принесли выдающиеся результаты. Что поражало всех ученых и что остается одной из самых специфических черт хараппской культуры — очевидная схожесть друг с другом нескольких сотен известных на сегодня поселений. «Наше главное впечатление заключается в удивительном единообразии хараппской культуры — как во времени, на протяжении нескольких веков ее расцвета, так и в пространстве, по всей огромной территории, которую она занимала», — таково было заключение одной из работ^{8}.

Например, повсеместно встречавшиеся кирпичи были одинакового, стандартного размера. Стандартными, выполненными по одной системе были и каменные кубики, использовавшиеся как гирьки при взвешивании. Одной системе подчинялась ширина дорог и улиц: улицы были в два раза шире, чем боковые переулки, а главные проезды либо в два, либо в полтора раза шире улиц. Большинство раскопанных на сегодня улиц — прямые и идут либо с севера на юг, либо с востока на запад. Планы городов вообще подчинялись жесткой схеме, которая сохранялась и при многочисленных перестройках. Как правило, город состоял из двух четко разграниченных поселений: из «нижнего», жилого и торгового, и из расположенной на массивном кирпичном фундаменте «цитадели» с ее более внушительными постройками. «Цитадель» всегда располагалась к западу от «нижнего города». Так что поселения Хараппы были не просто первыми городами Индии, а первыми в мире городами, построенными по строгому плану. В дальнейшем предварительное планирование отнюдь не было свойственно индийскому градостроительству по крайней мере до XVIII века, когда махараджа Джай Сингх решил построить «розовый город» Джайпур в Раджастхане.

Инструменты, посуда, используемые для их изготовления материалы тоже подтверждают тезис о полном единообразии. Незнакомые с железом— впрочем, неизвестном никому в 3-м тысячелетии до н. э., — хараппцы с неистощимым терпением резали, пилили, сверлили с помощью стандартного набора инструментов из кремнистого известняка (разновидности кварца), а также меди и бронзы — единственных, наряду с серебром и золотом, доступных им металлов. Из них же отливались сосуды и статуэтки, изготавливались разнообразные ножи, рыболовные крючки, наконечники для стрел, пилы, зубила, булавки и браслеты. Как и в случае гончарной продукции — тарелок, чаш, кувшинов, флаконов и статуэток, — они были тем, чего и следует ожидать от умелых производителей кирпичей, — хорошо сработанными, скудно украшенными и предсказуемо одинаковыми по форме. Коротко говоря, технологическое единообразие «было столь же сильно выражено, как и при планировании городов. Достаточно нескольких экземпляров, взятых из одного места, чтобы охарактеризовать весь тип данных ремесленных изделий»^{9}.

Еще более поразителен размер той территории, на которой удавалось поддерживать это единообразие. Уже по Мохенджо-Даро и Хараппе, отстоящим друг от друга на 600 километров, ясно, что «цивилизация долины Инда» гораздо больше по площади, чем современные ей Древнее царство Египта и Шумерское царство в Месопотамии. Но вскоре выяснилось, что в долине Инда расположено основное ядро цивилизации. После открытия двух главных городов — Мохенджо-Даро в Синде иХараппы в Пенджабе — занимаемая ею площадь постоянно увеличивается примерно на одну провинцию каждые десять лет. Ряд новых поселений был обнаружен в Пакистане, причем не только в Синде и Пенджабе (где на границе с Индией в месте Форт-Деравар находится третий по размеру город), но и в столь удаленных районах, как граница с Ираном в Белуджистане или в Северо-Западной Пограничной провинции. Но и собственно Индия может гордиться важной группой поселений, открытых в Гуджарате, еще одной — в Раджастхане, а также отдельными поселениями в штатах Пенджаб, Харьяна, Уттар-Прадеш, Джамму и Кашмир. Позднее, в сотнях километров к северо-западу в местечке Шортугай на берегу реки Оке (Амударья) в районе российско-афганской границы также было найдено хараппское поселение (или, возможно, «колония»). От Лотхала, небольшого, но важного, видимо, служившего портом поселения в Гуджарате до Шортугая в горах Бадахшана, где хараппцы, возможно, пополняли свои запасы бирюзы, более 1600 километров. С востока на запад, от Аламгипура в верхнем течении Ганга до Суткаген-Дора на Макранском побережье — не намного меньше.