История государства и права зарубежных стран. Часть1 - [10]

Особое значение имела идеологическая функция в деспотическом Китае. Здесь государство на протяжении веков формировало унифицированное мировоззрение, прославляя правителя-деспота, поддерживало миф о божественном происхождении императора — "сына неба".

И в Древней Индии, и в Древнем Вавилоне, несмотря на их исторические особенности, цари также неизменно возвеличивались. Их имена ставились рядом с именами богов. В Вавилоне царь предстает человеком, который, однако, в силу своей избранности богами наделен божественной царственностью, возвышающей его над людьми.

В массовом сознании правители наделялись всесильными, деспотическими полномочиями не только в силу божественного характера своей власти — царственности, но и в силу отводимой им единоличной роли в поддержании безопасности, правосудия, социальной справедливости в обществе. Устойчивость патриархально-общинных отношений, на базе которых развивались ранние государственные деспотические режимы, формировала в общественном сознании образ правителя-отца, защитника слабых и обездоленных. Например, конфуцианство — господствующая идеология Древнего Китая — прямо переносило строй большой патриархальной семьи на все китайское общество, во главе которого стоял император.

Индусская политико-религиозная концепция богоугодного царя (девараджи) предписывала ему выполнение особой дхармы (обязанностей). Одна из главных обязанностей — охрана подданных. "Все, что ни делает царь, — правильно. Таков признанный закон", — написано в Нараде, одном из религиозно-правовых трактатов Древней Индии. "Ведь ему вверена дхарма мира, а он охраняет его, основываясь на могуществе и милости ко всем живущим". Царю вверялось также осуществление правосудия с помощью опытных брахманов. Он, опекун всех малолетних и вдов, должен был возглавлять борьбу со стихийными бедствиями, голодом. Важной функцией царей, согласно древнему политическому трактату Индии — Артхашастре, была организация общественных работ, строительство ирригационных сооружений.

Эти представления о благих деяниях правителей должны были поддерживаться их общесоциально-значимой деятельностью, которая была особенно присуща, например, Древнему Вавилону (это и практика царских приказов "мишарум", освобождающих бедняков от долгов, и нормы права, ограничивающие долговое рабство трехгодичным сроком, и установленные проценты ростовщического займа и пр.). Характерно также, что усиление деспотических черт древневосточного государства происходит часто в процессе борьбы не с народом, а со знатью, с аристократическими и жреческими кругами, сепаратизмом. Усиление властных полномочий восточных правителей часто сопровождалось не столько произволом, сколько активным правотворчеством, созданием писаных правовых судебников, кодексов (Судебник Хаммурапи в XVIII в. до н. э. в Вавилоне и др.).

Стремление к поддержанию правопорядка было свойственно восточным монархиям, как правило, в периоды их расцвета и подъема.

Вместе с государством в древневосточных обществах складывалось и право, которое в странах Древнего Востока имело ряд общих черт. В частности, оно открыто закрепляло социальное неравенство, что проявлялось прежде всего в приниженном положении рабов. Вне зависимости от того, мог ли раб иметь семью или владеть в интересах хозяина тем или иным имуществом, на Востоке он выступал в качестве вещи и таковой рассматривался действующим правом. Древневосточное законодательство закрепляло также сословное неравенство свободных. Оно в той или иной форме присутствовало во всех древневосточных правовых системах.

Право Древнего Востока неразрывно связано с религией и религиозной моралью. Правовая норма здесь, за редким исключением, имела религиозное обоснование. Правонарушение — это одновременное нарушение нормы религии и морали.

Основным источником права древневосточных государств на протяжении веков оставались обычаи, которые, являясь продуктом общинного творчества, в течение длительного времени не записывались, а сохранялись в устной традиции и памяти соплеменников. Ссылки на древних мудрецов, обладающих священным авторитетом, хранителей обычаев, можно найти почти во всех памятниках древневосточного права, в чем сказался его традиционный характер. Нормы права опирались на установившиеся образцы поведения, сложившиеся в прошлом, ориентировались на них. Обычай, наполняемый новым социальным содержанием, санкционированный государством, оставался главным источником права и тогда, когда появились письменные судебники, брахманские компиляции и пр.

Первые памятники права в основном закрепляли наиболее распространенные обычаи, установившуюся судебную практику. С этим связаны их неполнота, неразработанность ряда институтов и норм, их казуистический характер, ибо правовая норма фиксировалась не в абстрактной форме, а в виде конкретного случая. В правовых системах, которые формировались в медленно эволюционирующих древневосточных обществах, нашли отражение нормы старого родового строя, например, предусматривающие коллективную ответственность членов семьи или даже всех членов соседской общины за проступки, совершенные одним из них, кровную месть, самосуд, талион. На примере таких универсальных обычаев, как кровная месть и талион, в которых нашел отражение принцип равного воздаяния родового строя (око за око, зуб за зуб), по памятникам древневосточного права можно проследить, как эти старые обычаи наполнялись новым содержанием. Появление имущественных, сословных, профессиональных и других различий привело к прямому извращению в нормах древневосточного права идеи первобытнообщинного строя о равном воздаянии. Эти нормы стали исходить из того, что цена крови знатного, богатого выше цены крови бедного, незнатного.