История - [38]

19. Наконец, после безуспешных попыток взять Эною осадой (и так как афиняне не присылали глашатаев для переговоров) пелопоннесцы выступили из лагеря под Эноей, приблизительно на восьмидесятый день после нападения фиванцев на Платею. Они совершили вторжение в Аттику во главе с царем лакедемонян Архидамом, сыном Зевксидама, в разгар лета, в пору созревания хлебов. Разбив лагерь, пелопоннесцы прежде всего стали опустошать Элевсин и Фриасийскую равнину1 и обратили там в бегство отряд афинской конницы у так называемых Рейтов. Затем они двинулись дальше, имея с правой стороны гору Эгалей, и через Кропию2 достигли Ахарнского округа3, самого большого из так называемых демов4 Аттики. Здесь они остановились, разбили лагерь и долгое время отсюда опустошали страну.

20. Архидам же оставался при первом вторжении в Ахарнском округе в боевой готовности и не спустился на равнину1, как говорят, по следующим соображениям. Он ожидал, что афиняне, у которых было много молодых воинов в расцвете сил и к тому же лучше, чем когда-либо, подготовленных к войне, скорее всего не допустят разорения своей земли и вступят в бой. Когда же афиняне ни в Элевсинской области, ни на Фриасийской равнине не выступили против него, Архидам расположился лагерем у Ахарн и сделал еще одну попытку вынудить афинян к сражению. С одной стороны, эта местность, по его мнению, была удобна для лагеря, а с другой стороны, он рассчитал, что ахарняне (составлявшие значительную часть граждан Аттики — 3000 из них служили гоплитами) вряд ли допустят разорение своей земли и, скорее, станут побуждать и всех остальных пойти на врага. Если же афиняне не выступят и во время этого вторжения, тогда, думал он, впредь можно будет более смело опустошать равнину и подойти под стены самого города. Ведь ахарняне, лишившись своего добра, уже не столь охотно станут рисковать жизнью ради чужой земли, и дух раздора проникнет в души врагов2. Таковы были соображения Архидама, заставившие его стоять у Ахарн.

21. Пока вражеское войско стояло у Элевсина и на Фриасийской равнине, у афинян еще была какая-то надежда на то, что враг не пойдет дальше. Афиняне вспоминали, как за 14 лет до этой войны царь лакедемонян Плистоанакт, сын Павсания, проник в Аттику до Элевсина и Фриасий, но не пошел дальше и возвратился назад1. Правда, царя потом изгнали из Спарты по подозрению, что он ушел из Аттики, будучи подкуплен. Когда же афиняне увидели теперь вражеское войско у Ахарн (всего в 60 стадиях от города), то это для них сделалось уже нестерпимым. Разорение родной земли на глазах граждан (чего молодежь никогда еще не видела, а старики помнили только со времен вторжения мидян), естественно, производило страшное впечатление, и поэтому весь народ и особенно молодежь2 считали необходимым идти на врага и не терпеть более опустошения родной страны. На улицах города собирались сходки, и граждане ожесточенно спорили друг с другом; одни требовали немедленного выступления на врага, а другие им возражали. Прорицатели провозглашали всевозможные вещания оракулов, которые всякий старался понять по-своему. Ахарняне же, которые считали себя весьма значительной частью афинских граждан, при виде разорения своей земли особенно горели желанием дать бой врагу. Всеобщее возбуждение царило в городе. Народ был сильно раздражен против Перикла: люди совсем не вспоминали его прежних советов, но поносили его теперь за то, что он, будучи стратегом, не ведет их на врага, и винили во всех своих бедствиях.

22. Перикл же хотя и видел, что афиняне раздражены создавшимся положением и мрачно настроены, но все же решение свое не выступать против врага считал правильным. Поэтому он не созывал народного собрания или какого-нибудь другого совещания1, опасаясь, что афиняне, не взвесив разумно положения дел, в раздражении могут наделать ошибок. Он приказал тщательно охранять город и старался по возможности успокоить возбуждение народа. От времени до времени он высылал всадников, чтобы помешать вражеским летучим отрядам опустошать поля вблизи города. При этом как-то раз подле Фригий2 дело дошло до незначительной стычки отряда афинской и фессалийской конницы с беотийскими всадниками, где афиняне и фессалийцы не уступали противнику, пока им не пришлось отступить, так как к беотийцам явились на помощь гоплиты. Потери фессалийцев и афинян были ничтожны, тела павших убрали еще в тот же день, не заключая перемирия3. Пелопоннесцы же на следующий день поставили трофей. Эти вспомогательные отряды фессалийцев, прибывшие к афинянам в силу старинного союзного договора4, состояли из ларисейцев5, фарсальцев, краннониев, парасиев, гиртониев и ферейцев. Предводителями их были Полимед и Аристонус из Ларисы (один от каждой из двух главных партий6 города) и из Фарсала — Менон; у прочих фессалийцев были также свои военачальники.

23. Так как афиняне все еще уклонялись от сражения, то пелопоннесцы выступили из Ахарн и начали опустошать другие демы, находившиеся между горами Парнефом1 и Брилессом2. Между тем афиняне, когда неприятель еще оставался на аттической земле3